Со спортом пришлось завязать. Подростковый возраст пришелся на середину девяностых, все выделывались, показывали, кто круче. Как папуасы. Смешное по-своему время. Да вот только недавно смотрел домашнюю видеозапись с молодежной вечеринки в Новосибирске и с ужасом обнаружил, что из восьми человек, участвующих в конкурсе на сцене, шестеро мертвы, погибли — кто в аварии, кто по бандитке зарезан. Все мои хорошие товарищи.
Я тогда уже учился в Новосибирском театральном училище на курсе Сергея Николаевича Афанасьева. Приняли без особых проблем — в общем, благодаря маме.
— Взыграли гены?
— Честно говоря, поступал туда от банального нежелания продолжать учиться в школе, но всерьез себя артистом не видел, поскольку прекрасно знал оборотную сторону этой профессии. Зарплаты даже у многих заслуженных и народных мизерные.
Если совсем откровенно, то решение на третьем курсе все бросить и уехать в Москву было продиктовано не стремлением покорять столичную сцену, а желанием покинуть отчий дом. Взрослым себя чувствовал!
В Москве, к сожалению, не везло: срезался во всех театральных институтах. Кто-то посоветовал Петербург. И я отправился в Северную столицу. Там судьба мне благоволила, поступил в Академию театрального искусства (бывший ЛГИТМиК).
Учиться оказалось сложно. То, что гоняли с утра до вечера, — не страшно. Педагоги очень профессионально давали понять, что мы все — сплошное «г». Каждый год к ним приходили первокурсники с горящими глазами и гордой осанкой. На втором курсе я видел тех же ребят перепуганными, с опущенными головами, а в итоге процентов восемьдесят выпускников после академии не желают даже слышать о театре. Хотя, наверное, многие возразят: мол, так и нужно, в актерской профессии выживают только самые стойкие...
— Что за «судьбоносная» драка произошла у вас на третьем курсе?
— Все банально: вышел вечером из общежития и нарвался на местных гопников, их — трое, я — один. Проснулся утром с разбитым лицом. Отправился в таком виде в магазин. Вдруг рядом остановилась машина, выскочила женщина и начала снимать меня на камеру, громко восхищаясь синяками и параллельно рассказывая про немецкого режиссера: «Нико фон Глазов приступает к съемкам картины в Петербурге...» Никак не могли найти исполнителя роли Карла Рипке. Это нервный, рефлексирующий герой, в Германии почему-то такого не обнаружили. А тут я в прекрасных синяках!
