...Ольга вздохнула и перевела взгляд на тонкий профиль спящей сестры. С Татьяной ее связывала тесная дружба, не раз хотелось поделиться с ней тем, что переполняло сердце, но девушка не решилась доверить свою тайну.
В один из погожих октябрьских дней Николай надумал прокатиться со старшими дочерьми на моторе до водопада Учан-Су, что по пути к вершине Ай-Петри, и через Ялту вернуться домой. В поездку Ольга с позволения отца пригласила и лейтенанта Воронова. Все вокруг утопало в лучах яркого осеннего солнца: скалистые утесы, отвесно стоящие над морем, маленькие татарские деревушки и ярко-белые мечети. Императорский кортеж, состоящий из трех авто с открытым верхом, поднимался по серпантину горы Могаби в сторону ай-петринского перевала.
На одном из поворотов путешественники оставили машины и по убегающей лесной тропе направились к водопаду, шум которого слышался за километр. Водопад ошеломлял грохотом и красотой летящего потока, который срывался с почти стометровой высоты, чтобы разбиться о скалы и рассыпаться мириадами радужных брызг. На обратном пути полюбовались пейзажем ялтинского амфитеатра: сине-фиолетовыми горами с пятнами снега на вершинах, расстилающимися в долине садами и виноградниками, уютными улочками и респектабельной набережной.
Когда императорский «Делонэ-Бельвиль» миновал ворота Ливадийского парка, Воронов вышел из мотора, слегка покачиваясь добрел до ближайшей скамейки и упал на нее. Павлу было крайне неудобно перед барышнями, но он ничего не мог с собой поделать.
— Признаться, на море чувствую себя более уверенно, — виновато произнес он.
— А все потому, что наш водитель мсье Кегресс — известный лихач, — засмеялась Татьяна. — Те, кто садится в императорское авто, долго помнят поездку. Но когда ему указывают на быструю езду, хитрец отвечает, что государь это любит.
— Не смущайтесь. Папа тоже далеко не сразу принял авто, — успокоила лейтенанта Ольга. — «Пока живу в Ливадии, моторы не должны появляться в Крыму», — заявлял он под впечатлением первых неудачных попыток проехаться на этой «керосиновой штуке». Но в Германии у нашего дядюшки Эрнста Гессенского пришлось совершить несколько поездок, и он стал относиться к моторам более снисходительно. А потом и вовсе увлекся.
