Помню, как в один из них, еще в Жуковке отмечали, празднующий народ попадал на колени (я не шучу!) и все кричали: «Царь! Он же царь!» Понятно, что шутка, да и выпили уже все, но… Я смотрела со стороны на то, как из этого гвалта и коленопреклоненного люда «вырастает» довольный и надменный муж, и не знала, что и думать.
В тучные годы в приемной «Премьер СВ» страждущие влиятельной аудиенции толпились круглосуточно. Большую часть просителей составляли просительницы. Вся Москва знала, что Вова падок на красивых баб-с, и деловые не упускали возможности привести с собой одну-две штуки, чтоб решить свой собственный вопрос. Тех, кто приходил «сама по себе», тоже хватало. Артистки, пиарщицы (тут тоже было важно прийти женщине) и прочая, прочая. Я же в его контору без предупреждения являться не смела — это были бы громы и молнии. А конкурировать меж тем с дамскими на все готовыми батальонами и властью больших денег, на которые покупалось всё и вся, становилось все сложнее.
Вскоре появилась еще одна проблема. Выяснилось, что Вова, оказывается, игрок. Однажды были с ним в Марбелье, зашли в казино. Поиграл в рулетку, автоматы, посидел за столами… «Мне надоело, — говорю, — пойдем куда-то еще». «Сейчас-сейчас», — говорит, а сам заикается, руки трясутся. «Да… — думаю. — Вот оно как бывает...» В тот вечер вытащить мужа из казино не получилось. Мне предложили пойти куда-нибудь развлечься и не маячить за спиной, если скучно. Игра стала самым главным его источником драйва, адреналина.
«Карты, вино, женщины вам, Киса, обеспечены», — сказал Остап Бендер своему компаньону и все угадал. В Москве одно за другим открываются казино. Уже не нужно было куда-то ехать, чтобы реализовать свою страсть — тут оно, родимое, под рукой!
Сначала Вова приходил домой в 2 ночи, я ждала. Потом — в 4 утра, снова сидела. Спать, пока муж не дома, не могла физически. На мобильный звоню, слышу: «Не могу говорить. Я на переговорах». Потом он просто начал выключать телефон. В конце концов Жечков уже не стеснялся приходить и в 5 утра, и в полседьмого… Конечно, знала, что все его «встречи-переговоры» проходят в модном клубе «Феллини» за игровым столом да под водочку. А мы тогда уже жили за городом, и мне с утра Надю надо везти в школу. В конце концов измоталась я фантастически, год практически не спала. Пробовала уговаривать по-хорошему, ставила условия по-плохому, дралась даже! Но «Остапа несло». И однажды терпение мое лопнуло. «Если ты намерен продолжать в том же духе, наверное, нам лучше пожить отдельно, — сказала я. — Хотя бы высплюсь». Вова к тому времени снял дачу на Рублевке, не моргнув глазом, ответил: «Как скажешь», — и уехал туда.
Договорились мы до модного сегодня гостевого брака, разводиться никто не хотел. Но когда я пожила одна и выспалась, все-таки решила попробовать расставить точки над I. Существовать в постоянном status quo невыносимо — как бы ни было, а Жечкова я очень любила. На сторону не смотрела, да и жизни без него не представляла. Вызвала на откровенный разговор, чтобы хоть как-то определиться с нашим будущим. «Приезжай в «Метрополь», — говорит. Волновалась очень. Целый конспект написала. Дело в том, что я, когда нервничаю, начинаю «растекаться мыслью», забываю сказать главное… А хотелось не упустить все плюсы нашего пребывания с Жечковым вместе — я искренне верила, что их много, нам есть что терять!.. И вот говорю-говорю, а он молчит, и глаза такие холодные-прехолодные.
