Каждые выходные мать таскала маленькую Адель к родителям, там собирались тетки, дядья и их визгливые дети, которых Адель нещадно колотила, потому что они раздражали ее своим криком. Вот тогда-то она и изобрела свой тайный способ бороться с шумом — отыскала старые запыленные пластинки деда и включала их на полную громкость. Поначалу ей было все равно, что слушать, лишь бы громко, потом она поняла, что некоторые песни ей нравятся больше, ну а потом она их выучила и стала петь сама.
В младших классах, чтобы заглушить нудный голос училки, Адель, как дома, просто принималась петь; учеба ей не давалась — по всем предметам у мисс Адкинс была твердая «двойка», и ее отчислили за неуспеваемость из пяти тотенхэмских школ.
В BRIT — Лондонскую школу исполнительского искусства и технологий —родные отдали ее от отчаяния. Преимущество этой школы заключалось в том, что она была бесплатной, но надо было понравиться на прослушивании придирчивой директрисе. Адель с блеском исполнила две песни Этты Джеймс, которую, как оказалось, директриса обожала, — и ее приняли. Тем не менее в школе Адель никто не воспринимал всерьез: педагоги считали, что у шумной толстушки, носившей исключительно легинсы и безразмерные майки и обожавшей попкорн, нет никаких данных для сцены, несмотря на неплохой природный голос.
В BRIT верховодили только длинноногие фифы с модельной внешностью, воображавшие, что талант сам собой прилагается к их тощим задницам.
Поэтому когда Адель распирало желание петь — а такое случалось нередко, — она собирала слушательниц и даже слушателей в женском туалете на последнем этаже; там взбиралась на унитаз, как на сцену, и представление начиналось. Многие говорили, что у нее сильный и красивый голос, но она пропускала комплименты мимо ушей. Мысли о карьере певицы были от нее так же далеки, как полет на Юпитер, самое большее, о чем она мечтала и в чем ее поддерживала мать, — после школы стать кем-то вроде менеджера у вокалиста или музыканта, составлять для него расписание выступлений, следить за графиком, а на что еще ей рассчитывать? Конечно, «петь с сортире», то есть для своих, она продолжит, но разве это карьера?
К выпускным экзаменам в BRIT требовалось в качестве одного из заданий сделать демо-запись трех собственных песен.
Адель совсем недавно пережила несчастную первую любовь — ее избранник и не подозревал о страданиях этой толстой девочки, наблюдающей, как он провожает первую красавицу их класса. Вот об этих своих переживаниях Адель и написала. Приятель Линдон, которому понравились песни, просто так, ради прикола, предложил разместить их на сайте MySpace. Адель разрешила сунуть их туда и забыла об этом. Через неделю, зайдя на сайт, она обомлела: у нее оказалось 10 тысяч фанатов! От комментариев Адель просто очумела: писали, что это гениально, что в жанре поп-соула она превзошла всех, даже саму Дасти Спрингфилд, что она — талантище, ее непременно ждет большое будущее…
Они, наверное, издеваются надо мной, решила Адель. Когда же ей пришло несколько электронных писем от разных музыкальных компаний с предложением встретиться, она, убежденная, что это очередные розыгрыши, всем отправляла в ответ пожелание катиться подальше.
Однажды к ней домой в восемь утра явился сам Джейми Ти, представитель Pacemaker Recordings, — Адель слыхом не слыхивала про такую. Настойчивый Ти наплевал на нежелание невежливой заспанной девицы, от испуга выдувающей ему в лицо жвачные пузыри, вылезать из халата. Он заставил ее одеться и буквально отволок в студию, где безо всяких репетиций с первого раза они записали ее сингл Hometown Glory, посвященный родному Тотенхэму. До какой же степени надо было не верить в себя — Адель даже не пыталась узнать о том, вышел ли сингл! Вскоре ей стали названивать приятели и с придыханием спрашивать, в курсе ли она, что ее песня на iTunes признана синглом недели?!
