Панели пола разошлись, снизу поднялся трон, а на нем сидел хозяин дома с красным кристаллом в руках. Затем был магический сеанс для всех — он сказал, что впереди война и Германии придется сражаться с Англией, Россией и Америкой. А позже начался приватный магический сеанс для двенадцати избранных. Вокруг него за столом, сделанным в форме пустого внутри овала, сидели крупные промышленники и видные офицеры СС, медиумом стала одна из его подружек, чешская актриса Мария Паудлер. Поначалу все было просто: ему передавали запечатанные конверты, он угадывал вопросы и отвечал:
— …Да, вы добьетесь успеха.
—…Будет ли вам принадлежать весь мир?
Будет, но не весь, а значительная его часть…
Затем он взглянул Марии в глаза, спросил ее, что она видит, и та закричала:
— Что-то багровое… Огонь! Я вижу, как пылает огромное здание.
Тут Мария Паудлер лишилась чувств, а рейхстаг загорелся ровно через двенадцать часов. За два дня до этого Хануссен опубликовал в своей газете материал под названием «Смертный приговор новому рейхстагу». Там он говорил, что звезды указывают на гибель парламента.
Может быть, на самом верху решили, что это чересчур? Вдруг они сами готовили поджог и подумали, что ему проговорился кто-то из своих, а он оказался нелоялен, пустил секретные сведения в оборот?
Horch остановился у подъезда его дома, Хануссен поднялся к себе, распрощался с Джино и отправился в ванную.
Просторный персидский халат, мягкие шлепанцы, бутылка виски (в початой бутылке его оказалось совсем немного, наверняка постарался помощник)… Тут зазвонил телефон, и он обрадовался: наверное, это Хельдорф или Эрнст. Снял трубку и поморщился — на другом конце провода была Хейди.
Он всегда пользовался успехом у женщин, а с тех пор, как стал знаменит, от них и вовсе не было отбоя. Раньше приходилось хитрить: приезжая на гастроли, он обещал местным красавицам устроить для них приватный сеанс и принимал дам в гостинице. Рассказ о прошлом, предсказания, немного гипноза — они сами падали в его постель. Когда он стал знаменит, все стало еще проще, ведь женщины любят успех.
У него были романы с актрисами Ханой Ральф и Дитой Парло, с аристократками и женами богачей, а их мужья порой охотились за ним с револьверами. Выручало острое ощущение опасности — как в том случае, когда он сидел в ресторане со своей молоденькой подружкой, актрисой Лизой Ратш. Они мило болтали, а потом он, сам не зная почему, толкнул ее в сторону, и тут раздались выстрелы, одна из пуль попала в стену там, где секунду назад была голова Лизы. Стрелял молодой официант — он приревновал свою подругу и решил ее убить. Промазав, юноша пустил себе пулю в голову… Хейди была мимолетным увлечением — после разрыва он ей помогал, часто одалживал деньги... Что-то она скажет ему сейчас? Но происходило что-то странное: Хейди то говорила шепотом, то кричала: — Эрик, немедленно собирай вещи!
Завтра с утра отправляйся в банк, сними со своего счета все, что можешь! Затем бери такси — твоему шоферу доверять нельзя — и на вокзал. Уезжай в любую страну, Эрик!
— Хейди, ты рехнулась.
— Это ты сумасшедший. Они уже все решили… Я слышала своими ушами… Больше сказать я не могу, мне надо быть осторожной…
Трубка выпала из его рук, а он остался стоять возле телефона, растерянно пожимая плечами.
Бежать? Что за бред? А может, она права? Бросить все и уехать из страны! Но вдруг тревога ложная? Что о нем подумает Гиммлер? И Хануссен решил подождать еще два дня — а там подумать. Но на следующее утро к нему пришли с обыском: штурмовики перерыли его бумаги, отобрали партийный билет и долговые расписки высших офицеров СА и СС и ушли, оставив вызов на допрос.
Он так и не понял, с кем имел дело.
Взяв власть, Гитлер готовился отправить на бойню тех, кто мог быть опасен: слишком много знал, был к нему чересчур близок, поэтому по старой памяти относился к вождю свысока. Мистическое Общество Туле запретили, во время операции «Колибри» должны были погибнуть сотни командиров штурмовиков, оппозиционные политики, бывший канцлер, некоторые генералы и даже ненадежные офицеры СС (по ошибке, спутав его с видным нацистом-ренегатом, заодно расстреляют известного музыкального критика). У Хануссена были неплохие шансы прожить еще несколько месяцев и дождаться большой, общей чистки, но прусский премьер-министр Геринг велел разобраться с ним побыстрее, и фюрер не стал возражать.
