Миша при встрече снова просил прощения, но на этот раз я была непреклонна: «Я тебе больше не верю. Собирай вещи и уходи!»
Проходит неделя, другая. Со Славой мы в театре не пересекались. Как-то вышли с подружкой погулять. Вдруг она достает двухкопеечную монету и говорит: «А давай позвоним Славке!»
— Алло! — в трубке раздался глухой голос.
— Это Нина…
На другом конце провода раздались короткие гудки. «Он, наверное, со сна не понял, кто это. Звони еще!» — требует подруга. Звоню второй раз.
— Нина?! Где ты? У «Щербаковки»? Стой там и никуда не уходи!
Не прошло и десяти минут, как около нас резко затормозила машина. Оттуда вылетает Слава, несется ко мне, расставив руки, плащ у него трепещет, как парус. Здоровый такой! Набросился на меня, обнял и плачет. А я маленькая, меня под ним и не видно. Народ из метро выходит. Вокруг нас постепенно начинает собираться толпа. Подружка всех разгоняет: «Ну что собрались? В кино, что ли, пришли?!»
А потом нам говорит: «Дураки, у вас же пустая квартира, а мы тут стоим».
С этого момента Слава остался у меня жить.
А потом я уехала в Америку на гастроли. Он мне звонил чуть ли не каждый день. Приходилось долго ждать, пока нас соединит телефонистка. «Нина! — прорывался наконец родной голос. — Когда же ты приедешь?»
Мы долго не могли наговориться, а потом вклинивался голос телефонистки: «К сожалению, у вас закончилось время. А так не хочется вас разлучать!»
В телеграммах из Америки я очень боялась сделать ошибку — у Славы ведь в отличие от меня врожденная грамотность. Однажды послала ему такую: «Я тебя люблю люблю люблю». Он получает телеграмму, а там «люблю» набрано десять раз! Телеграфистки напечатали это сами и не взяли с меня лишних денег.
Вскоре после возвращения с гастролей я забеременела, и встал вопрос о разводе с Мишей. А чтобы развестись в то время, надо было напечатать в газете объявление. Я приходила в редакцию с огромным животом и просила: «Можно поскорее? У меня другой муж, а то ребенок будет безотцовщиной».
Миша ни за что не хотел со мной разводиться.
На суде его уговаривали: «Ваша бывшая жена уже ребенка вот-вот родит…» А он невозмутимо: «А может, это мой ребенок?» Но в конце концов нас развели, слава богу.
Да и Мишка довольно быстро смирился с моим выбором, звонил и просил беречь себя, не поднимать тяжелое. Однажды с дачи привез чемодан яблок. Самое интересное, что потом Миша и Слава очень подружились, даже вместе ходили в баню, где Миша от души хлестал его веником, но по-доброму. Высокие, трогательные отношения!
Мы расписались со Славой, когда нашему ребенку исполнился годик. Пришли в загс без колец. Нам поставили штампы в паспорт, а Слава спрашивает: «А теперь скажите, где мне зарегистрировать сына?»
Там же и сына нам в паспорта вписали.
Свадьба у нас была веселая. Гуляли в нашей квартирке на «Щербаковской». Все в театре уже были на Славиной стороне — все-таки ребенок родился. Несколько ящиков шампанского стояло на балконе. Маленькому Невинному подарили коляску. Один артист написал стихотворение, где были такие строки: «Поздравляем с Ильей Пророком!» Ну какой он Илья? Нос курносый, как сапожок, глаза папины — голубые. Вот мы и назвали сына Славой.
На свадьбу приехали Славины родители. И со мной познакомились, и на внука посмотрели. Папа, оказывается, меня видел раньше: Слава приводил его во МХАТ на спектакль «Три толстяка». Он тогда не удержался и спросил отца: «Ну как тебе нравится эта актриса, которая Куклу играет?» Папа одобрительно закивал головой.
Тогда Слава сказал: «Я за ней ухаживаю. Хочу жениться». — «Ну хорошо. Но она, по-моему, слишком молоденькая?» Слава промолчал, не сказал отцу, что я старше на четыре года и давно замужем…
Меня вообще часто принимали за Славину дочку. Однажды, помню, Слава заболел. Мы с сыном пошли его проведать в больницу. Славка-младший уже учился в школе и ростом был выше меня. А я была в лыжных штанах и курточке. Худенькая, маленькая, волосы завязаны в два задорных хвостика.
Потом муж пошел нас провожать. В коридоре на лавочке сидят больные в пижамах. «До свидания!» — машет нам на прощание Слава. Возвращается обратно, мужики спрашивают: «Это к тебе приходили? Сынок?» — «Да, сынок…»
— «А эта — младшенькая?»
Сына помогала растить моя мама. Она даже к нам жить переехала: мы же с мужем вечно на репетициях и гастролях…
Мама безумно любила зятя, и он ей отвечал взаимностью. Слава часто говорил: «Не понимаю эти эстрадные шутки про тещу. Моя Евдокия — золотая теща!»
Она ведь чудесно готовила. Слава обожал ее стряпню. Однажды мама накормила щами почти всю футбольную команду. У Славы был близкий друг — комментатор Николай Озеров. Между прочим, Коля играл во МХАТе в спектакле «Синяя птица» и был народным артистом. Со Славкой у Озерова была общая страсть — футбол. Коля устроил ему пропуск на все матчи. Заезжал обычно на шикарной машине и вез на очередную игру.
Как-то после футбола почти вся команда приехала к нам домой. Звонок. Мама открывает дверь. А за Славой — толпа мужиков. «Баб Дусь, — шепчет Слава, отведя ее в сторонку, — они меня сейчас на вокзал отвезут. Ты мне вещи собрала?» — «Да, вон сумка стоит». — «Надо их быстренько накормить. Найдется, что поесть?» — «Да я щи сварила!» И все с радостью накинулись на кастрюлю наваристых щей.
Поели, собрались и помчались на вокзал на двух машинах. Слава подбегает к вагону, подает билет, а проводница говорит: «А это не наш вокзал. Вам на Курский». Озеров кинулся к милиционеру: «Помогите! Сообщите постам, чтобы нас не останавливали. Футболисты опаздывают на матч». И они помчались на другой вокзал. Прошло время. К Новому году Славе прислали календарь. На последней странице — вся футбольная команда у кастрюли с дымящимися щами.
