Мало кому в жизни выпадает узнать абсолютное обожание со стороны мужчины. А мне повезло. Я для Коли действительно была его жизнью, его богом, его первой женщиной. Мы открывали мир вместе и думали, что так будет всегда...
Когда мы поженились, мне было семнадцать. Родители уговаривали подождать — все-таки у Коли еще не было диплома, он учился в Московском технологическом институте легкой промышленности, а что касается всех его музыкальных экспериментов — так ведь этим семью не прокормишь. Но я и слушать ничего не хотела. Коля — мой единственный! Мой муж! И мне не важно — с дипломом он или без, с деньгами или без них — я за ним босая в Сибирь пойду, и точка!.. Ну что делать с такой упрямой дочкой? Родителям не оставалось ничего другого, как принять все как есть.
Они взяли молодую семью на содержание и еще выделили нам комнату в своей квартире, там мы с Колючим после свадьбы и поселились.
Комнатка была небольшая, туда помещались раскладной диван, трюмо и шкаф, но нам казалось, что у нас роскошные апартаменты! Помню, как я на второй день празднования свадьбы, когда меня ждали в ресторане, решила навести порядок на наших двенадцати метрах. Схватила пылесос и ношусь с ним из угла в угол. Папа зашел и просто обалдел: «Ты что делаешь? Тебя же все ждут!» — «Ничего, подождут! Зато Коле будет приятно!»
...Чистота — это вообще мой пунктик. Я поднималась в шесть утра, чтобы погладить Коле рубашку, отутюжить стрелки на брюках, почистить ему туфли... Вы будете смеяться, даже шнурки ему гладила!
Не заставляла себя ни секунды! Все получалось совершенно естественно. Просто хотелось, чтобы Коле было хорошо.
А как мы обрадовались, когда узнали, что я беременна! Можно сказать, мы ребенка с Колючим выносили вместе. Он следил за каждым моим шагом: «Ты поела? Ты тепло оделась?» А когда пришло время рожать... какое же испуганное лицо было у Коли! Никогда не забуду, как я еду в «скорой», а он чуть не плачет и при этом меня уговаривает: «Ничего, все будет хорошо...»
А как после родов Коля меня успокаивал — я ужасно переживала, что мой живот никогда уже не будет таким, как раньше. Тогда Коля купил эластичный бинт и каждый день бинтовал мне живот: «Будешь как новенькая!» И ведь «добинтовался» — никаких складочек у меня не осталось...
— Получается, теперь вас на двенадцати метрах уже было трое...
— Да знаете, как-то о метрах никто не думал.
Детская кроватка встала около нашего дивана так, будто всегда там была. И мне помогали все — и родители, и Коля. Чуть сын ночью шевельнется — тут же вскакивал, укачивал его, кормил. Пару часов поспит — и на занятия в институт. После занятий приходит, а я стирку затеяла. Тут же берет терку, мыло и натирает мне целый ворох мыльной стружки.
А на втором курсе Колю из института исключили. Он подрался, а в деканате его решили проучить.
Помню, пришел домой темнее тучи. Я ему говорю: «Ну, подумаешь, исключили, сами же еще и пожалеют.
Зато сможешь больше времени музыкой заниматься...»
— А как вам концы с концами удавалось сводить, когда вы даже стипендии Колиной лишились?
— А мы нос никогда не вешали. С продуктами мои родители помогали, а одежду мы почти не покупали. У Коли мама — великолепная портниха, она нам все шила. Бывало, я увижу в каком-нибудь журнале мод платье, прибегаю к ней, и она мне за один вечер выдает точную копию. Я обновку надену, иду по городу — все головы сворачивают. И еще говорят: «Ну как же эти Расторгуевы хорошо живут! Вон Валя как кинозвезда одевается...»
Потом и Коля стал понемногу зарабатывать. Его пригласили в ансамбль «Лейся, песня», и тогда наш семейный бюджет существенно окреп.
Мы даже смогли снять комнату в коммуналке в деревянном бараке! Неважно, что барак был старый и холодный, главное — это было наше первое жилье отдельно от родителей!
Мы с Колей тогда устроили настоящее новоселье! Я до блеска отчистила кухню и ванную, которые, кажется, лет сто не знали губки и порошка, вымыла полы. А Коля приготовил такие голубцы, что пальчики оближешь! Он вообще хорошо готовил, когда у него было настроение. И праздники устраивал очень красивые.
Помню, у меня был день рождения. Я оставила Пашку дома, а сама побежала в магазин. Возвращаюсь, захожу в комнату — и в первый момент даже остолбенела, мне показалось, что я ошиблась дверью: все было украшено шариками, а над ними висел огромный красочный плакат, нарисованный Колей, — «Поздравляем с днем рождения!»
...Мы долго жили в нашей коммуналке, пока наконец не получили однокомнатную квартиру в Люберцах.
Казалось бы, период испытаний позади — Коля выступает с «Лейся, песня», наш быт налаживается, но тут несчастья посыпались одно за другим.
Не стало моего папы, и как будто рухнула стена между нашей семьей и внешним миром.
Как бы ни было тяжело, я всегда знала, что папа нас вытащит, поможет. Теперь надо было рассчитывать только на себя. А тут еще в «Лейся, песня» настали непростые времена. Михаил Шуфутинский как раз тогда оставил ансамбль и уехал в Америку. А потом и все остальные ребята разбрелись кто куда.
