И я написал Алексию II. Объяснил ситуацию: что кино часто предлагают неплохое, приличное, детей хотелось бы поднимать достойно… Святейший ответил, что не видит никаких противоречий и о семье надо заботиться прежде всего. Конечно, он понимал, что в эротике я сниматься не буду. К тому времени мы уже успели познакомиться и имели несколько доверительных бесед. Алексий мне очень нравился. Хотя поначалу он показался мне холодным европейским человеком, который в принципе не знаком с явлением «деньги», потому как нет никакой надобности. Оказалось, что у Алексия противоречивая, сложная судьба, он многое в себе поборол из того, что мне не удалось.
И я начал сниматься. Анфиса, Дуся, Варечка, Вася, Иоанна, Савва растут, и это потрясающее счастье. Мне непонятно, когда кто-то жалуется, что материал по истории о годах правления Наполеона ребенку приходится объяснять, заходя на тему с Жозефины.
Разве это самое страшное? Мне бы тоже понравилось с Жозефины, а не со взятия первой крепости! Я рад, что удалось наладить быт. Они налаженного быта заслуживают. Дети занимаются кикбоксингом, это разумно, поскольку большая часть — девчонки. Не до старости же мне таскаться за ними с помповым ружьем…
У Кысы появились странные комплексы по поводу того, что она не работает. Оксанка любит кино, но вернуться не хотела никогда. Я ее успокаиваю, потому что если она возьмется за свою карьеру, чтобы ее заменить в доме, надо будет человек пять нанять! На самом деле я здорово экономлю! Оксана классно пишет иконы. Ей предлагали повезти их на выставку, но она застеснялась.
Я очень ругался, потому что получается талантливо. Все свои иконы она раздает друзьям. Кыса по натуре бессребреник.
Больше всего я боюсь, когда жена говорит: «Завтра у того-то день рождения». Взгляд ее становится тревожным и начинает шарить по моим полкам. «Нечего дарить! Не-че-го!» — ору я. Дай ей волю — все из дома вынесет.
Кыса, с одной стороны, — сама спонтанность, а с другой — предел логичности и правильности. Сто километров от Костромы, дело происходит в лесах. Я там снимаюсь у Гинзбурга в картине по роману Пелевина «Generation «П». Дизель в генераторе кончается, и все надеются, что оно таки вот-вот кончится и трехсотого дубля моей левой ступни не будет. Гинзбург очень тщательно относится к деталям.
А на дворе уже ночь… Наконец дизель иссяк, я звоню жене: «Приеду, наверное, завтра утром». «Хочешь, я за тобой прилечу?» — спрашивает. «Ну давай, если тебе не лень». И вот пока мы собрались и проехали сто километров до Костромы, Оксанка с мамой и Дусей отпахала четыреста! Мы все покушали в местном «Интуристе» и поехали домой! Вот это в характере Кысы на сто процентов. В то же время если искать идеального соблюдения канонов, то искать надо у нее. Только уцепившись за один из длинных Кысиных плащей есть шанс попасть после смерти куда надо. Мне кажется, ангелы с ней и связываться не станут — она просто пролетит как пуля... У нас в семье все причащаются три-четыре раза в неделю, в субботу-воскресенье — обязательно. Иногда я шучу: «Оксанка, когда я умру, ты, наверное, еще дня три будешь таскать меня за ногу по храмам». Но Кыса неумолима.
Она фанат сбора грибов.
А я не понимаю, зачем много часов надо ходить по недружелюбному мокрому лесу, когда на дороге грибы продают ведрами. Но если Кыса сказала: «По грибы!» — все, уже не отвертишься. Моя задача — быстренько потеряться в лесу, добежать до дороги, купить грибов, а потом пожаловаться семье на оцарапанную ногу. Я приспособился.
— Неужели за пятнадцать лет так ни разу и не возникло желания закрыть за собой дверь?
— Зачем? Там же мои вещи! Я скорее их всех выгоню… Ну вот представьте, как где-то в колонке светской хроники напишут: «он бросил ее с шестью детьми», или: «она ушла, оставив всех шестерых детей бывшему мужу». Это не драма, а трагикомедия, просто от хохота сдохнуть можно…
