— Кристина, может, стать балериной — это была больше мечта мамы, а не ваша?
— Первое время мне было интересно. Я люблю конкуренцию, мне нравится с кем-то соперничать. Мама очень поддерживала. Но взрослея, понимала, что не хотела бы танцевать всю свою жизнь. Перелом ноги стал той точкой, когда я четко осознала, что балет — не мое, не хочу этим заниматься.
Я забрала документы из балетного училища и пошла в обычную школу. И попала совершенно в другой мир. Разница между балетными ребятами и моими новыми одноклассниками была очевидна. Мальчики в училище были воспитанными, скромными, спокойными. Никогда не было драк, каких-то разборок, никто ни с кем не ругался и не выяснял отношений. Все ходили на занятия, уроки не прогуливали и прилежно учились. А в новой школе все было наоборот: девчонок дергали за косички, мальчишки бегали, дрались, хулиганили. В общем, у меня началась совершенно другая жизнь. И мой характер начал проявляться: я вступала в разные споры и драки с парнями. Был случай, когда мальчики закрыли меня в мужском туалете. А тогда было зазорно девочке оказаться в мужском туалете и, наоборот, мальчику — в женском. И вот они меня туда затолкали. Я долго билась о дверь и выбила ее. (Улыбается.) А это был всего пятый класс! Помню, маму вызвали в школу. Она удивлялась, как такая маленькая и худенькая девочка может такое вытворять. А я тогда умела постоять за себя, не стеснялась дать отпор обидчикам.
У меня появилось много свободного времени. Я стала шататься по дворам, у меня было много друзей. Мама понимала, что мою энергию надо куда-то девать. Да и мне хотелось чем-то интересным заниматься. Я ведь привыкла все время трудиться. И мама вспомнила про агента, позвонила. Мы сделали портфолио и стали ходить на пробы.
Через какое-то время меня утвердили в проект «Деревенская комедия». А на съемках «Эффекта домино» произошла забавная история. У меня была сцена, где я должна была бежать по снегу с собакой на руках, и в этот момент мне стреляли в спину. По сценарию я должна была упасть лицом в снег. На моей спине была установлена система, которая взрывалась, но без каких-то болевых ощущений. И от этого взрыва я должна была падать навзничь и лежать. Мама вспоминает: «Вот ты бежишь, раздается хлопок, течет кровь, ты падаешь и лежишь. Режиссер говорит: «Стоп!» А ты продолжаешь лежать». Потом ко мне подошел режиссер и говорит:
— Кристин, Кристин, с тобой все хорошо? Почему ты лежишь?
Я отвечаю:
— Мне сказали лежать, я и лежу, пока вы не скажете мне, что я могу вставать.
Я снималась в «Ералаше», в пяти выпусках. Однажды мы всем коллективом детей-артистов ездили на два летних месяца в лагерь в Сукко снимать несколько выпусков киножурнала. К нам приезжал Борис Грачевский, угощал мороженым.
— Получается, для вас съемки в кино было чем-то вроде развлечения? Или с каждым новым проектом росло желание связать свою жизнь с кино?
— Съемки в кино приносили мне большое удовольствие. Я кайфовала от того, что делала, гораздо больше, чем от балета. Тогда не думала о профессии актрисы, не собиралась поступать в театральный вуз. Да и в мыслях такого не было, пока не начались школьные выпускные экзамены. Тогда я поняла, что буду поступать в театральный институт, потому что ни в каком другом вузе себя не представляла.
