Когда ассистент по актерам позвала нас на площадку, мама начала меня торопить. А актриса Алена Яковлева сказала: «Нет, пока маленькая девчонка не доест свое пирожное, мы отсюда не уйдем». Это было очень человечно с ее стороны. Нужно еще знать меня — я ребенок из балета, соответственно, сладкое было под запретом. И пирожное было моей самой большой радостью. Помню, мама спросила, что бы я хотела получить по окончании съемок. И я сказала: «Хочу огромный торт и сама его съесть». Вот это для меня на тот момент было гораздо приятнее, чем игрушки.
— Захватил ли вас мир кино после этих съемок?
— На этом проекте я познакомилась со своим первым агентом. Она сказала: «Если вы захотите дальше продолжить свою жизнь в кино, можете обратиться ко мне, мы сделаем портфолио и будем ходить на пробы». Но мы с мамой быстро закрыли эту тему и долго к ней не возвращались. Я продолжила учиться в академии хореографии и планировала связать свою жизнь с балетом. Съемки в кино восприняли как классный опыт: здорово, что это было с нами.
А потом я сломала ногу. Мне было 11 лет, я уже училась на втором курсе МГХУ имени Лавровского. Неправильно встала на пуанты, почему-то без разогрева это сделала, и упала. Передо мной встал выбор: заниматься, несмотря на перелом, или уходить из балета. Балет — это очень серьезно. Время работает против тебя. Если ты пропускаешь занятия, теряешь пластичность, растяжку. А чем старше становишься, тем больше нужно заниматься. Конечно, мне требовалась реабилитация. Я должна была лежать дома, восстанавливаться, и ни о каких занятиях речи не могло быть. Школа Лавровского — это очень серьезная школа, здесь нельзя расслабляться. Если ты хочешь чего-нибудь достичь, должен много работать. Да и про конкуренцию среди балетных не стоит забывать. Быть лучше, сильнее, гибче, выносливее, худее...
Стоять у станка с перелом было невозможно, а пропускать два месяца было бы катастрофой, я бы сильно отстала от своего класса, и пришлось бы нагонять. На тот момент я уже устала от этой гонки. Очень много времени из своего детства посвятила балету, и мне, честно, хотелось просто отдохнуть. Сказала маме: «Я устала, не хочу дальше продолжать этим заниматься». У нее был шок, потому что мы много времени посвятили балету: занятия, учителя, педагоги, которые меня растягивали... Я ведь с трех лет занималась — сначала гимнастикой, потом пошла в балет. Мама думала, что я вырасту и буду танцевать — если не на сцене Большого, то точно в Театре Станиславского и Немировича-Данченко. Долго меня уговаривала, чтобы я не бросала, но я была непреклонна. Мама ко мне прислушалась, и я ушла из балета.
Сейчас понимаю, что все сделала правильно. Его надо очень любить, чтобы с утра до вечера пропадать на репетициях, терпеть боль, и — возможно — ты добьешься каких-то высот. Я ведь в училище присутствовала с утра до вечера. Днем у нас были общеобразовательные предметы, а вечером — балет. Понятное дело, глядя на других ребят, я хотела так же бегать и болтаться во дворе.
