— Хотели в балет?
— Нет, просто двигаться и танцевать. В тринадцать поступила в хореографическую школу-студию Хора имени Пятницкого. Это было среднее специальное учебное заведение, после которого многие мои одноклассники попали в самые известные ансамбли народного танца — Игоря Моисеева, песни и пляски Российской армии, «Березку». Обучение продолжалось три года. Параллельно в школе № 1113 с углубленным изучением музыки и хореографии мы получили среднее образование. Это было обязательным условием — чтобы дети ушли из своих школ, потому что в школе искусств, как ее называли, была не только специальная программа, но и режим дня. Сначала мы занимались общеобразовательными предметами, а потом всем классом шли на занятия в Концертный зал имени Чайковского, где базируется Хор имени Пятницкого. В 16 лет я получила свой первый диплом — артистки народного танца.
— С такой корочкой, по идее, должны были тоже танцевать в каком-нибудь ансамбле?
— По-хорошему — да, но родители настояли на том, чтобы я получила высшее образование. Им не хотелось, особенно маме, чтобы вся моя жизнь была связана с танцами. В то время я увлеклась современной хореографией, джаз-модерном, занималась в школе известного хореографа Фаруха Ниязали и подумывала о том, чтобы продолжить обучение за границей. Мама предложила альтернативу — поступить в театральный вуз в Москве.
— Значит, мама все за вас решила?
— Ну, не то чтобы решила, мы вместе думали, куда мне поступать. Обсуждали гуманитарные вузы, и в какой-то момент она внезапно сказала: «Может, попробуешь в театральный?»
У меня такой идеи никогда не возникало, хотя я всегда видела себя на сцене. Видимо, мама это понимала, как и то, что перспектива учиться на экономиста или юриста восторга у дочери не вызовет. И я безумно благодарна родителям за то, что они абсолютно точно попали в мою природу, угадали мое призвание не только в 16 лет, но и в раннем детстве, когда стали занимать движением и развивать музыкальность. Все полученные навыки пригодились в профессии.
— Вы окончили школу в шестнадцать?
— Да, и с первого раза поступила в Щукинское училище. Настолько легко, что даже толком не осознала значение этого события. Позже удивлялась: «Господи, как же так, другие годами штурмуют театральные вузы, готовят разные программы, занимаются с педагогами, а я не грезила актерской профессией, она сама меня к себе притянула...»
Обычно все готовят по несколько прозаических отрывков, стихов и басен, у меня же программа была минимальная — рассказ Зощенко «Неравный брак», стихотворение Ахматовой «Песня последней встречи» и басня Крылова «Ворона и Лисица». Мне казалось, что после Зощенко, после комедийной истории про невинную девушку, вышедшую замуж за дряхлого старика, нужно показать себя с другой стороны и прочитать какие-то глубокие и лирические стихи, вот я и выбрала Ахматову. На словах «Так беспомощно грудь холодела, но шаги мои были легки...» автоматически дотронулась до груди. В приемной комиссии раздался смех. Я вздрогнула, но меня не остановили и пропустили на следующий тур. Потом уже, будучи студенткой первого курса, как-то спросила нашего педагога Юрия Вениаминовича Шлыкова, сидевшего на отборочных турах, что тогда так развеселило экзаменаторов. «Светочка, вы видели свою грудь? Она не может беспомощно холодеть», — ответил он.
— Приемную комиссию покорил ваш комический талант?
— Ну, покорил — это сильно сказано. Думаю, мне помогло то, что я не занималась ни в каких театральных студиях и читала искренне, так, как чувствовала. Педагоги видели мои природные данные, а не какие-то затверженные штампы. У нас были прекрасные учителя и замечательный мастер — Михаил Борисович Борисов. К сожалению, его уже нет. Могу сказать, что была его любимой студенткой. И я безумно любила Михаила Борисовича и очень благодарна щукинской школе.
