— Как сейчас устроена ваша жизнь? Месяц в России, месяц в Голландии?
— В сегодняшних реалиях это все сложнее и сложнее. Но пока я не столкнулась с какими-то жесткими ограничениями собственной свободы, я решила, что буду приезжать. Что хочу быть русской актрисой, что могу со сцены и экрана говорить на русском языке о том, что болит у каждого из нас. И все еще рассказывать людям, что у них всегда есть выбор. Есть вдохновение на созидание, а не на разрушение.
Есть выбор восприятия действительности. Говорить, что все еще можно высказываться! Что надо любить себя и свою жизнь. Что знания дают свободу душам! Что нужно верить во что бы то ни стало, верить именно в людей.
— Ваши спектакли ставят в афишу блоками?
— Сейчас уже нет, везде есть второй состав. Я просто приезжаю и говорю: «Я в Москве, могу сыграть». Наверное, для новых спектаклей такой стиль жизни не очень подходит, но интересных предложений и не поступало, так что нет предмета для разговора.
— Муж легко отпускает?
— Каждый из нас — личность, и никто ни у кого не должен спрашивать разрешения. У него свои амбиции, которые он реализует в своей профессии, у меня свои.
Что значит «отпускает»? Я и не отпрашиваюсь, а говорю:
— Есть такое предложение, мне бы хотелось...
На что он отвечает:
— Раз хочется, надо делать.
Наверное, если бы он так не говорил, то не был бы моим мужем. Вообще, я считаю, что в качестве ближайшего человека надо выбирать того, кто для тебя в первую очередь будет партнером и лучшим другом.
Муж тоже по возможности прилетает сюда. Он любит Москву и Россию и учит русский язык. Уже чуть-чуть говорит на русском и читает русскую литературу, пока на английском, конечно. Мы пробовали жить в Москве, но здесь работы для него не нашлось. А в Голландии ее много, и интересной. С моей стороны тоже было бы странно предложить ему все бросить.
— Переезд в Голландию дался легко?
— Вы знаете, я столько раз в своей жизни переезжала из одной страны в другую, что привыкла к переменам. В Израиле как-то провела почти четыре месяца, думала, что останусь. Но пока не сложилось. Ну, может быть не самый подходящий момент был.
С точки зрения работы человеку, конечно, нелегко в новой стране, потому что все приходится начинать сначала. А у тебя не всегда есть для этого время и условия, особенно в актерской профессии.
— Не видите перспективы в этом смысле?
— Пока нет. Вероятно, пойду учиться.
Но если встретится режиссер, которому будет нужна актриса, говорящая на русском, голландском, английском и иврите, тогда, возможно, все сложится.
— В Голландии не было предложений сняться в каком-то фильме?
— Было однажды какое-то расплывчатое, туманное. Ничего конкретного пока не случалось.
— В принципе, могли бы оставить актерскую профессию и заниматься чем-то еще?
— Я задавалась вопросом: «А что, если не смогу вернуться в Россию и встанет выбор — либо семья, либо страна и актерская карьера?» И ответила себе, что мне не хотелось бы выбирать. Хотелось бы остаться человеком всей планеты, в которой бы главенствовали мир и согласие.
— Боитесь чего-нибудь?
— Наверное, стать равнодушной, бесчувственной. Жизнь часто меняет людей. Кто-то становится жестче, кто-то мягче, кто-то апатичнее, кто-то, наоборот, эмоциональнее. Я боюсь перестать удивляться, не хочу, чтобы с годами произошло обесценивание чувств и веры.
— Есть ли такое место на Земле, где вы могли бы провести всю жизнь? Наверное, не в Москве? С этим городом у вас непростые отношения?
— Нет, почему. Пожив в разных местах, могу с уверенностью сказать, что Москва один из наиболее комфортных городов мира. Во всех смыслах.
— Но дом ваш не здесь?
— Он там, где моя семья.
Сказать, где бы я хотела провести всю оставшуюся жизнь, сложно. У моря, наверное.
