Сразу посыпались звонки — я не брала трубку, настолько было эмоционально тяжело. Первый, на который смогла ответить, был от Ирины Александровны Винер.
— Простите меня, пожалуйста! Делала все, как вы говорили... Я сильно старалась, но... Я так перед всеми виновата, подвела страну!
— Да ты что, ты никого не подвела. Это все судейство! — успокаивала Ирина Александровна.
«Что еще я должна была сделать?» — плакалась я сестре. Ариша стояла молча. Я совсем забыла, что она вообще четвертая! И тут ее накрыло: «Все, я закончила, больше никакой гимнастики. Ухожу!»
Очень за нее испугалась: вдруг выбросится из окна или вены себе порезать захочет — мое воображение рисовало почему-то именно такие картинки. Но ничего подобного, к счастью, не случилось. Она просто тихо плакала в номере.
Родители тоже были в шоке: «Как такое могло произойти? Почему именно с нашими детьми?!»
Народ любит скандалы — про художественную гимнастику тут же заговорили все, даже ковид в новостях отступил на второй план. В Москву мы прилетели чартером и сразу поехали на Красную площадь — нас ждал прием на Васильевском спуске. Люди встречали с плакатами и цветами, многие просили не сдаваться, не заканчивать спортивную карьеру.
Две недели я уговаривала сестру остаться в спорте, но она была непреклонна: нет и нет. После отдыха мы выступали на восьмисотлетии Нижнего Новгорода. Там разговорились с Ильей Авербухом, который был ответственным за программу. «Приходите ко мне на «Ледниковый период», — предложил он.
Научиться кататься на коньках — это же наша мечта! Пока числились спортсменками, нам было нельзя — вдруг травма. Но теперь, когда с гимнастикой покончено... В общем, мы занялись фигурным катанием. И новая жизнь нам начала очень нравиться!
Родители наше решение одобрили, даже стали подыскивать заведения, где мы могли бы продолжить учебу. Оставалось только как-то сообщить об этом Ирине Александровне. Она позвонила первой, и разговор был долгим... «Да как вы смеете?! Бегом на тренировку!» — Ирина Александровна умеет приглашать в зал.
Никаких возражений она, естественно, не принимала. Думаю, если бы тогда не затащила нас на тренировку, мы всю жизнь жалели бы, что не решились остаться и выступить на чемпионате мира.
Десятого сентября президент вручал нам награды. Я говорила какую-то речь, а у самой подкашивались ноги. В голове крутился план на случай падения: «А если сейчас взяться за этот стеклянный столик? Нет, не вариант, — он тоже начнет трястись и тогда всем станет заметно, как мне страшно. Не по-спортивному это».
К чемпионату мира в Китакюсю мы, кажется, отпустили ситуацию с Олимпиадой. Ирина Александровна строго следила, чтобы ни единого разговора про тот случай не было. Скинули с себя груз ответственности, который несли последние несколько лет, и выступили в свое удовольствие. «Ты стала первой в мире четырехкратной абсолютной чемпионкой!» — поздравила меня после финала Винер.
Пока не знаю, захотим ли мы дальше оставаться в спорте и взять реванш за Олимпиаду, но когда в первый раз после чемпионата пришли в зал, Ирина Александровна отыскала нас глазами: «Хорошо, пришли!»
