— В вашей фильмографии не так уж много названий. Вы настолько требовательно относитесь к материалу?
— Это так, но и лень моя тому виной. Сегодня я пишу сценарий про 1993 год, когда расстреляли парламент. Мы начали учиться первого октября, а третьего случился штурм «Останкино». Сюжет основан на мотивах романа моего товарища Сергея Шаргунова, у нас уже есть часть бюджета. Почти тридцать лет прошло, но самая большая сложность рассказать человеческую историю, не свалившись в политику. У одних одни правы, у других — другие. Это не значит, что я хочу оказаться над схваткой. Конечно нет. Я сам очень сильно поменялся в тот день, когда бронетранспортеры обстреливали людей, на моих глазах погиб английский журналист. Мне горько от того, что любая власть ни с чем не считается, делает с людьми все что захочет. Мне важно донести эту мысль до зрителя.
А пишется очень тяжело. Организм сопротивляется, знает, в какой кошмар я его погружаю в этот момент. Все начинает болеть — глаза, колени, спина, все отказывается работать. Сажусь, открываю файл, начинаю писать и... использую любой повод, чтобы отвлечься! То новости почитаю, то посмотрю свежий сериал или фильм, только бы ничего не делать. Но делать-то надо! Потом что-то щелкает, включается и за неделю выруливает на финишную прямую. Я не профессиональный писатель — Алексей Толстой, например, когда ему не писалось, смотрел в окно и в тысячный раз описывал один и тот же пейзаж. Я себя писателем не считаю. Можно, конечно, научиться клепать сценарии по шаблонам. Есть даже учебники. Хотя звучит смешно! Смотрю большинство блокбастеров российского и нероссийского производства, и они не удивляют. Уже в начале в состоянии просчитать сюжет, понять, чем дело кончится. Ошибаюсь редко, могу не угадать детали. Но все шаблоны отработаны. Это скучно! И я, работая над сценарием, пытаюсь выкрутиться, чтобы не было стыдно. Съемки даются легче.
— Известно, что вы всегда долго и скрупулезно монтируете свои фильмы, что порой заставляет нервничать продюсеров.
— Творческий процесс не должен останавливаться. Монтаж, запись звука, цветокоррекция — все тот же творческий процесс. Ну а то, что не все продюсеры довольны моими пролонгациями... Я и не должен всем нравиться, я же не золотой червонец.
