Так получилось, что мы с Мариной Влади познакомились в Склифосовского — оказались сестрами по несчастью. Сидим на одном диванчике ночью в коридоре клиники, обе печальные, понурые, уставшие, в платочках, и ждем наших мужей. Первым врачи привели в чувство Володю Высоцкого, за ним принялись и за моего Витю. Помню, как вышла нянечка и громко объявила: «Так, одного артиста откачали, сейчас за другого взялись!» Мы с Мариной смущенно переглянулись, нам было до того неловко! Вот такая грустная история...
А Вите надо быть в одиннадцать утра на репетиции. Я так боялась, что обо всем узнают в театре, но еще больше, что он умрет. Долгое время пыталась его уговорить лечиться. Проскурин, как и многие алкоголики, считал, что сам может бросить пить в любую минуту — стоит только захотеть. Однако это иллюзия! Он был очень сильно болен: сложный диагноз, связанный с психикой. Это беда...
В театре начались проблемы. Характер у Проскурина трудный — упертый. А главное, Витя был независимым актером. Это редкий дар. Никогда ничего себе не выклянчивал, не просил ролей. Мог рубить правду-матку в лицо, многие его за это не любили. Мужа очень ценил Марк Анатольевич, но и он был бессилен против Витиной болезни. Однажды Захаров сказал мудрую вещь: «Если человек не может выстроить свои отношения с алкоголем, он не может быть артистом». Со многими актерами из-за этого расстался, в том числе и с Витей.
Все произошло на гастролях в Братиславе. Мы уже были в разводе, и нас деликатно поселили в разных гостиницах. Именно тогда между Захаровым и Проскуриным случился конфликт, Витя написал заявление и ушел из театра. От его ухода очень много потеряли и «Ленком», и сам Витя. Захаров страдал, что лишился одного из знаковых актеров.
Через какое-то время Проскурин начал работать в Театре Ермоловой. Витя был очень резким, мог хлестко о ком-то высказаться. И чем дальше продвигалась эта болезнь, тем мрачнее становились его шутки. Веселье, легкость ушли вместе с молодостью. Он замкнулся в себе, отдалился от всех, стал болеть, меньше играть... Единственная беда его была на дне бутылки.
