Хотя по театру он тосковал страшно. Я и сам такой — если два-три месяца не играю, одолевают ночные кошмары. Так же отец говорил: снится, будто проваливаюсь в оркестровую яму либо на сцене стою и не могу сообразить, что за спектакль, слова забыл. К ресторанному бизнесу он хотел привлечь и меня, говорил: «Мишка, давай!» Зураба сумел приобщить — назначил директором, и брат помогал в делах. А для меня это как китайская грамота — неинтересно. Окончив театральный, я рвался на сцену. И папа махнул рукой. Прошло какое-то время. Темур Чхеидзе поставил в Марджановском театре спектакль «Вечный муж». Я играл главную роль, моим партнером был Нодар Мгалоблишвили — мой близкий дружок. Отцу позвонили его тбилисские друзья, сказали, что побывали на премьере и им понравилось. Пригласили и его: «Приезжай, посмотри на сына».
И он приехал. У меня сохранилась фотография — вы посмотрите и поймете. Закончился спектакль, все аплодируют — отец из зала смотрит на меня. Счастливое лицо, смеющиеся глаза, улыбка во весь рот. После спектакля он пришел ко мне в гримерку, и мы долго молчали. Казалось: он или я если слово скажем, зарыдаем оба от наплыва чувств. Потом он произнес: «Ты молодец. Театр — это твое, занимайся. О бизнесе больше слова не скажу».
— Как сложилась судьба вашей мамы?
— После развода с отцом замуж она больше не вышла. Последние годы жила со мной и моей семьей. Почти каждый день звонил отец, они подолгу разговаривали — просто о жизни, вспоминали разные события, людей из своей молодости. В Тбилиси папа уже не приезжал — не мог бросить ресторан. Бывал пару раз, но останавливался в гостинице. Я пытался затащить его к себе:
— Посмотришь, какой дом я выстроил!
Он кивал:
— Давай позже!
Протянул время — и не заехал. В следующий приезд я снова пригласил его:
— Поехали ко мне!
Он опять начать говорить:
— Давай позже, — а потом произнес: — Слушай, отстань от меня, ты что, не понимаешь, я не хочу идти в твой дом, не хочу видеть Лиану старой!
Мама единственный раз давала интервью об отце для телевидения, она призналась журналисту: «Я ведь до сих пор Арчила люблю».
А потом она заболела. Когда ее увезли в больницу, отец звонил чуть ли не каждые полчаса: «Как Лиана?» И как рыдал, узнав, что мамы больше нет! Через полгода, в мае 2005-го, не стало и его. Я полетел на похороны в Москву, снова прилетел на сорок дней — потом не был двенадцать лет. Попал туда только в 2017-м. Меня утвердили на роль в фильме «Сенафон», и предстояли съемки. Навестил Таню и сестер, остался ночевать в загородном доме, который построил папа. Ночью отчетливо услышал шаги, чуть с ума не сошел от почти физического ощущения отца рядом. Утром извинился перед Таней и переехал жить в гостиницу.
