Год назад ушел Димка. Казалось, страшнее уже быть не может, но дальше начался ад. Это был мой путь на Голгофу. Настоящая травля.
— Ксения, на одном из телешоу появился человек, который утверждает, что он — биологический отец Анфисы...
— В жизни женщины случается много всяческих перипетий. И только мать может со стопроцентной гарантией знать, кто отец ее ребенка. Несколько лет назад я подробно рассказала «Коллекции Каравана историй», как мы с Димой познакомились в Харькове, долго шли навстречу друг другу, сколько трудностей преодолели. «Когда у нас появилась Анфиса, — вспоминала я, — первое время она жила со мной в Харькове. Поскольку наш союз длительное время оставался для всех тайной, в прессе пошли слухи, что это мой «ребенок от первого брака». Ситуацию мы никогда не комментировали. «Анфиса — дочка Димы, а Дима — ее отец!» — подписываюсь и сегодня под каждым словом, тем более что тогда мой материал утверждал Марьянов. Дима — папа Анфисы. И точка!
Эту пыльную историю вытащили на свет журналисты. Больше ничего порочащего меня не нашли, хотя и пытались. На эфир звали моих друзей, но получили отказ. А человек, о существовании которого я напрочь забыла, согласился. Это было подло. Он не имел права трогать мою дочь, тем более что к ней ни юридически, ни морально не имеет отношения. Ни-ка-ко-го! Пришел, что называется, блеснуть лицом. Его там здорово отхлестали по щекам неприятными вопросами: «И как ребенку жить после ваших откровений?»
У меня растет Анфиса, и я стараюсь не распространяться на эту тему. Роман? Да, имел место. Браком этот кромешный ад трудно назвать. Я блестяще окончила университет, писала диссертацию. У меня было два увлечения — спорт и учеба. Находилась в каких-то стерильных условиях. И вдруг появляется этот «храбрый Гасконец». Такой вот роковой поворот.
Не хочу всуе поминать имя... Начнем с того, что даже фамилия, которую он назвал, — не его. Когда мы расстались, очень многое о нем вскрылось. Там материала на двадцать программ хватит! Достаточно опросить бизнесменов Харькова.
Мы прожили вместе меньше года. Но я вынесла за это время столько, сколько за всю жизнь не терпят. Говорила маме: «Как же он не понимал, что я совершенно нетронутое создание?! Ну топчись ты своими сапогами по другим, уже опытным, пожившим. Состоятельный, красивый гусар! Вокруг столько желающих. Ты же видишь — перед тобой эдельвейс!» Но меня никто не пожалел...
