Подъехала «скорая». У нас на фестивале всегда дежурят несколько машин. Врач осмотрел «мента»: «Ничего страшного. Пьяных бог бережет. Трезвый, слети он с такой лестницы, точно бы убился. А этому просто надо проспаться».
Церемония превратилась в кошмар: Народный путал текст, заикался, перевирал имена... Я не знал, куда деваться от стыда — за него, за себя, за то, что так бездарно проходит открытие моего кинофестиваля. Возможно, последнего.
Но на банкете я старался держаться как ни в чем не бывало: шутил, улыбался. И тут слышу, Станислав Говорухин говорит Народному: «Алик, что за бред ты нес?»
В этом весь Говорухин. Коллегам часто от него достается. Он считает, что имеет право говорить все, что думает.
И фраза «Что за бред ты несешь» — его коронная.
У Народного тут же испортилось настроение, проходя мимо, он бросил с раздражением:
— Спасибо тебе большое, опозорил на всю страну.
— Алик, ну ты что, Говорухина не знаешь? Такой уж он человек. Не обращай внимания.
— Это ты можешь не обращать внимания, тебе терять нечего! Ведь знал же, что нельзя ввязываться в это позорище.
— А пионерский галстук нацепить и метлу в руки взять — это не позорище? — сорвался я. — Или для Куснировича и его «Черешневого леса» можно?
На мгновение Народный растерялся, но потом с достоинством ответил:
— Ну а что делать, если ты не в состоянии обеспечить мне соответствующий уровень?
— Я понял, Алик. Уровень для тебя — это деньги. У Куснировича их, конечно, больше. К тому же он одевает в своих бутиках все ваше семейство. Где уж мне тягаться. Спасибо, что был лицом «Кинотавра». Высокооплачиваемым, заметь, лицом.
Я развернулся и пошел к бассейну. Там и нашел меня Масков. Сунул в руку полный бокал: «Звонков не было?»
Я помотал головой. На меня снова навалилась усталость. Если бы у меня были деньги, я бы отдал их вымогателю прямо сейчас — только бы все закончилось. Только бы ушло нечеловеческое напряжение.
Рядом послышались шаги.
Мы, не сговариваясь, отступили в тень и увидели Народного, который о чем-то разговаривал с молодой украинской актрисой. Они подошли ближе, и вдруг Алик, бесцеремонно взяв девушку за лицо, спросил:
— Так что мы делаем сегодня вечером?
Я хорошо знаю этот его жест. Подвыпивший Народный переставал быть джентльменом. Обычно дамы смущались, но терпели. А эта девочка неожиданно твердо сказала:
— Уберите руку, иначе получите по морде.
Народный опешил. Актриса достала носовой платок, брезгливо вытерла подбородок и ушла. А я на миг почувствовал себя отомщенным.
«В Америке она бы его по судам затаскала», — заметил Влад, когда мы снова вышли на свет.
— Марк!
— к нам направлялся Борис Грачевский. — Слушай, а ты знаешь, Сам здесь.
— Знаю, я его и пригласил.
— Сидит на пляже с местными бандитами и говорит, что «Кинотавр» вот-вот перейдет к нему.
Масков подхватил Грачевского под руку и увел со словами: «Ладно, Боря, пойдем лучше выпьем!»
Я поднял голову и уставился в темное сочинское небо. Вот это оперативность. Впрочем, Сам всегда отличался удивительной способностью мгновенно оказываться в нужном месте и в нужное время.
Десять лет жизни потрачено на «Кинотавр».
И сейчас, когда мое детище уплывало из рук, я вдруг осознал, что ни о чем не жалею. Я создал фестиваль, о котором заговорила вся страна. Возможно, я тщеславный человек, но какой уж есть...
Мои мысли прервал голос — рядом кто-то разговаривал по телефону: «Деньги будут. Не так быстро, как планировал, но дело движется. Все, адьес, амиго».
В первый момент мне показалось, что это галлюцинация. А потом щелкнула крышечка мобильника, и я понял: человек, который звонил мне и требовал денег, который ради них готов был убить, сейчас стоит в нескольких метрах от меня...
Я понятия не имел, что буду делать. Просто пошел вперед. Я хотел увидеть его лицо.
Он как раз убирал телефон в карман. Широкие плечи, безупречный смокинг, светлые волосы.
«Здравствуйте, господин Тапиев, — произнес я. — Так это вам так срочно понадобились мои деньги?»
Тапиев растерялся, хотел что-то сказать, но я поднял руку: «Андрей, мы с тобой не друзья. Даже не приятели. Но я уверен, что у тебя были причины сделать то, что ты сделал. Если ты один — ладно. Если нет, передай своим боссам, что денег я не дам. Их у меня просто нет. И теперь, когда я знаю, кто меня шантажирует, советую как можно скорее убраться с фестиваля. Если здесь какая-нибудь звезда просто ногу подвернет по пьяни, я повешу это на тебя. Понял?» Повернулся и ушел, не дожидаясь ответа.
