— Мне еще кого-нибудь замочить, чтобы ты зашевелился? Говорят, завтра твой голливудский гость собирается в горы?
Я вскочил. Откуда он знает, что Эрик Робертс попросил организовать для него прогулку? Кто сливает ему информацию?!
— Говорю же, я все время рядом, — почувствовав мое замешательство, самодовольно сообщил голос. — Так что будь посерьезнее.
Встречать Сильвию Кристель я поехал совершенно разбитый. Неля, сидящая на заднем сиденье, всю дорогу зудела: «Я слышала, эта Эммануэль после того, как у нее диагностировали рак горла, с транквилизаторов не слезает. Выглядит жутко».
Едва увидев Сильвию, я понял: Неля права. От легендарной Эммануэль не осталось и следа. Актриса шла с трудом, половину лица закрывали темные очки. Оказавшись в гостинице, Кристель сразу же закрылась у себя в номере. А я отправился в свой. Принял душ, переоделся. Меня ждали в Зимнем театре, где я вместе с Сонатой Ритвиновой и Митей Перфемовым должен был представлять фильм «Море. Корабль. Моряк». Показ был внеконкурсный, но народу в зал набилось много.
Стоим за кулисами, и тут Митя говорит:
— Я в туалет.
— Ты что, нам на сцену выходить! — пытаюсь остановить его я.
— Файф минут! — сказал Перфемов и исчез.
Слово он сдержал — явился точно через пять минут. Но уже в стельку пьяным.
— Соберись, Митя! — только и успел прошипеть я перед выходом к зрителям.
И вот мы с Ритвиновой шествуем к микрофонам, а сзади вдруг раздается страшный грохот — Перфемов падает. В зале смеются. А он встает на четвереньки и ползет за нами. Дополз, гавкнул и с трудом поднялся.
— Вот какие веселые артисты сегодня в этом зале, — пытаюсь выкрутиться я.
Соната берет микрофон, но не успевает сказать и двух слов о фильме, как Митя начинает орать:
— Ну что ты, б...дь, несешь! Что ты, проститутка, в кино понимаешь!
На сцену выскакивают два дюжих охранника и тащат сопротивляющегося Перфемова за кулисы.
— Где он? — спросил я у охраны, когда кошмар закончился.
— В номере. Так пьян, что до завтра не поднимется.
Но я всегда знал: нельзя недооценивать Митю. Тем же вечером Перфемов был первым, кого я увидел в «Звезде», ресторане на крыше «Жемчужины», где выступают лучшие стриптизерши из Москвы. Попасть в это место непросто даже гостям фестиваля — за столиками сидят сплошь знаменитости. Перфемов со своим лучшим другом Басыровым, Народный, Гвоздикова с Жариковым, Алика Смехова, Наташа Варлей, Саша Абдулов с Сашей Збруевым, а вот и ведущая нашей завтрашней церемонии открытия — Яна Докилева. Я с тревогой смотрел, как она переходит от столика к столику с бокалом мартини.
Яна талантливая, эффектная, умная. Но стоит ей выпить, как весь лоск слетает с нее в одно мгновенье. Вот и сейчас она, явно хорошо поддав, хотела общения. С каждым чокалась, смеялась. Когда подошла ко мне, я попросил шепотом:
— Яна, остановись. Ты помнишь, что завтра ведешь открытие?
— Марик, да я твое открытие с закрытыми глазами проведу! — Докилева плюхнулась на соседний стул и засмеялась собственной шутке. — Давай выпьем за самый лучший кинофестиваль на свете!
— Подожди минутку, мне позвонить надо, — я отошел в сторонку и отыскал в телефоне номер ее мужа Моисея Михина: «Моисей, Яна себя плохо чувствует, забери ее.
Она со мной в «Звезде».
Михин тихо выругался и пообещал прийти через пять минут.
Когда я вернулся к столу, вместо Докилевой там сидел Абдулов.
— Она разговаривает с Перфемовым. Слушай, Марк, у меня к тебе дело. Мне срочно нужно пять тысяч долларов. Алиса хочет пойти в казино, а я пустой.
Я налил себе в стакан морса, залпом выпил.
— Саша, я тебе один умный вещь скажу, только ты не обижайся. Что ты забыл рядом с этой кошмарной бабой?
— Баба как баба...
— Что ты со своей жизнью творишь? Я ведь знаю, ты до сих пор Алферову любишь.
