Сползла с кресла на пол, обхватила голову руками и, раскачиваясь из стороны в сторону, завыла. Ночью так и не смогла уснуть — сидела у детской кроватки и шепотом твердила: «За что он так со мной? Как он мог?!»
Утром позвонила свекровь:
— Ольга, что все это значит? Влад привез к нам свои вещи. Спрашиваю зачем — молчит, отмахивается. Может, ты объяснишь, что между вами происходит?
— Он нас бросил, — отвечаю еле слышно, стараясь сдерживать рыдания.
— Вот гад! Ну я ему мозги-то вправлю!
Была произведена обещанная процедура или нет, не знаю, но спустя неделю муж позвонил с предложением: «Давайте втроем пойдем в музей».
Я оторопела. Обычно подобные предложения исходили от меня, но всякий раз отвергались: «Чего я не видел в твоем музее?!»
По окончании культурной программы втроем поужинали в кафе, потом Влад подвез нас с Глебом до дома. Поднялся в квартиру под каким-то предлогом. Едва мы переступили порог — телефонный звонок. У моей свекрови, как ни крути, поразительная интуиция. «Он зашел? — спрашивает свистящим шепотом, будто сын может ее услышать. — Не будь дурой — оставляй его на ночь!»
В тот раз я Влада не оставила, но когда спустя неделю по его инициативе мы целый день провели на аттракционах, предложила у двери подъезда: «Поздно уже — ночуй у нас».
Мы проговорили несколько часов. Я не обвиняла, не предъявляла претензий, хотя горькие слова готовы были сорваться с языка.
Старалась быть спокойной и рассудительной: «Мне понятно, что с тобой происходит. Пресловутый «кризис среднего возраста», который знаком многим мужчинам. Ты, может, и сам не замечал, но с полгода назад в твоей речи все чаще стало звучать местоимение «я» и вопросы: «А мне?», «А для меня?» В какой-то момент ты вдруг ощутил, что жизнь проходит. Запаниковал, что не получил от нее того, чего достоин. Крутые изменения в судьбе решил начать с семьи».
Влад слушал не дыша, в его взгляде читались удивление и благодарность — муж не ожидал, что я пойму происходящее в его душе. Пойму и прощу.
После примирения в наших отношениях начался сказочный период.
Кажется, так мы не любили друг друга даже в наши первые дни и ночи. Из командировок в Италию муж привозил целые чемоданы подарков: туфли, сапоги, сумочки, перчатки. Едва ли не каждый вечер я получала букет цветов, огромную коробку конфет, билеты в театр. Так бы и пребывала в эйфории, если бы однажды не нашла в его телефоне любовные эсэмэски.
Влад только что вернулся из очередной зарубежной поездки. По традиции завалил меня презентами, ночью устроил «секс-фейерверк». Наутро он отправился на работу, забыв дома мобильник. Позвонил из офиса с просьбой найти в памяти номер делового партнера. Я продиктовала, а потом решила проверить, дошли ли на счет две тысячи рублей, которые я кинула Владу накануне его отъезда из Италии. И тут же наткнулась на несколько эсэмэсок: «Ты мой, только мой!», «Никому тебя не отдам!», «Ты будешь принадлежать только мне!»
Внутри у меня все затряслось, виски сковало дикой болью, поднялось давление.
Проглотила несколько таблеток, от которых стало чуть лучше. Но только физически. В душе — полный раздрай: сказать мужу о «находке» или нет? Ведь я прочитала адресованные ему письма — а это так стыдно... Не могла решиться поговорить с ним целый месяц и довела себя до того, что однажды вечером пришлось вызвать «скорую»: сбить давление и унять головную боль таблетками не удалось. Узнав, что в доме побывали врачи, Влад забеспокоился: «Что случилось-то? Что с тобой вообще в последнее время происходит?»
Держать все в себе дольше было выше моих сил.
Влад принялся возмущаться — слишком горячо и слишком суетливо: «Да это наша дура-архитекторша! Пишет и пишет! Я с ней сто раз пытался говорить: мол, отстань от меня, а ей хоть кол на голове теши!»
Наверное, я ждала от него других слов. О том, что он любит и всегда будет любить только меня. Что кроме меня ему никто не нужен. Но пришлось довольствоваться тем, что услышала.
Наутро Владлен повез меня в магазин и накупил кучу вещей. Шопинг напоминал кадры из фильма «Красотка»: я выходила из кабинки, вертелась перед ним в юбке или блузке, а он, обсуждая с кем-то по телефону служебные дела, показывал большой палец или неодобрительно кривился.
И все-таки сомнение в верности мужа, его надежности засело во мне занозой.