«После восьмого класса я за компанию с ребятами поехал в Саратов. Они собирались поступать в театральное училище, а я вроде как на экскурсию. В общем, меня взяли. Экскурсия затянулась», — рассказывает актер.
— Сергей, скоро состоится долгожданная премьера фильма «На острие», где вы сыграли тренера женской сборной по фехтованию. Работа была сложной?
— Я в грязи не лежал, в болоте не тонул, на деревья не залезал. Экстрима, как во многих моих фильмах, не было. Герой постоянно находился либо на соревнованиях, либо на тренировках. Съемки проходили на ВДНХ, в ангаре с потрясающей архитектурой, который переоборудовали под спортивный зал для боев саблисток.
— Возможно, вы столкнулись на площадке не с физическими, но с психологическими сложностями?
— Я бы сказал по-другому. Мне было интересно зайти «в клетку к хищницам». Потому что девочки, которые играли спортсменок — Светлана Ходченкова, Стася Милославская, Сонечка Эрнст, — с характером. Тренер внедряет в сознание своих подопечных желание быть первыми и бороться, несмотря ни на что. Он будоражит их инстинкты и их темные стороны. Он их провоцирует. Ему важно, чтобы его девочки побеждали. У моего героя удивительный мушкетерский внутренний запал. У него нет к ним никакой физической тяги, а есть идеалистическо-романтическое растворение в своих ученицах.
— Вы чем-то похожи на этого тренера?
— Я такой же абсолютно, так же растворяюсь в своих актерах (Пускепалис — художественный руководитель Ярославского драмтеатра имени Волкова. — Прим. ред.).
— Сейчас вы невероятно востребованы в кино, при этом сниматься стали поздно — лет в сорок. С чего все началось?
— В кино меня привел мой сын. Глеб попал в картину «Коктебель» к Алексею Попогребскому и Борису Хлебникову. Хлебникову понравилось, как сын, которому было лет десять, играет в спектакле Петра Наумовича Фоменко «Безумная из Шайо». Глеба позвали на кастинг и утвердили. Шли съемки, и я решил сына навестить. Алексей Попогребский меня увидел и предложил сценарий фильма «Простые вещи». Было неожиданно — тогда я служил главным режиссером Магнитогорского театра драмы. Но я согласился. А как иначе? Партнером у меня был Леонид Сергеевич Броневой. Он мэтр, у меня опыта — ноль. Мы работали вместе десять съемочных дней, и чем дальше отодвигается это событие, тем больше я понимаю его эпичность. Чудо встретить человека такого уровня. Он оказался невероятно требовательным к себе и совершенно не капризным. Себя не щадил, и если его что-то не устраивало в своей игре, просил: «Давайте еще попробуем, давайте еще дубль». Так началась моя история в кино. Но как я чувствовал тогда себя гастарбайтером, так до сих пор и ощущаю.
— Ваш следующий фильм у Попогребского — «Как я провел этим летом». Вы сыграли полярника и получили за эту роль «Серебряного медведя» на Берлинском международном фестивале. Снимали в очень сложных условиях — на полярной станции, как вы себя там ощущали?
— Как будто в детство попал. (Смеется.) До четырнадцати лет я прожил на Чукотке. Туда отправились работать мои родители, когда я был совсем маленьким. Работа на Крайнем Севере считалась престижной. Мама принимала участие в строительстве первой за полярным кругом атомной электростанции — Билибинской, отец в аэропорту заведовал складом горюче-смазочных материалов. Родители работали сутки напролет. Телевизора у нас не было, он стоял только в красном уголке в клубе. Холодно, полярная ночь по полгода, на улице особенно не поиграешь, и я нашел себе развлечение — читал в огромных количествах. В первом классе с Чеховым познакомился, во втором — с Новиковым-Прибоем и его «Цусимой», ну и так далее… Так формировался мой характер. И еще мне повезло с окружением. Отец брал меня в аэропорт, и я видел его коллег и друзей — серьезных мужиков — летчиков. Я и сам хотел поступать в Рижское или Армавирское летное училище…
— Но что-то пошло не так…
— Точно. Когда мне было четырнадцать, мы переехали в Железноводск. И меня занесло в театральный кружок. А после восьмого класса я за компанию с ребятами поехал в Саратов. Они собирались поступать в театральное училище, а я вроде как на экскурсию. В общем, меня взяли. Экскурсия затянулась. Мне было шестнадцать, и я мало что тогда осознавал. Только распробовал вкус того, что делаю, как меня забрали в армию, на морфлот. А это три года. Очень трудно было потом возвращаться к гражданской жизни, так я странно себя в Саратовском ТЮЗе ощущал… Специфика жизни на флоте и в театре категорически отличается. Только года через полтора процесс пошел — я начал становиться своим. Учился на режиссерском факультете. Мне повезло: я стал учеником Петра Наумовича Фоменко и переехал в Москву — это был новый зигзаг судьбы. Фоменко учил: «Нельзя скучать и делать скуку». Он был мне как отец. Когда его не стало, не стало для меня и Москвы… Вообще, жизнь гораздо шире, чем Москва. Так что москвича из меня не вышло, а из сына, я так понимаю, вышло… Он выучился на актера, в сентябре у него состоялась премьера спектакля «Лекарь поневоле» режиссера Олега Долина в Театре Наций. У Глеба в этом театре уже была одна премьера, Андрей Могучий сделал спектакль «Сказка про последнего ангела». Мне очень понравилась игра сына. Она меня потрясла!
— Карта ваших перемещений по российским городам, где вы ставили спектакли, впечатляет. А если к ней добавить еще места, где вы были на гастролях или в киноэкспедициях, — голова может закружиться. Где же ваш дом?
— «Мой адрес не дом и не улица, мой адрес Советский Союз». Дом для меня там, где я работаю, это раз. И два — дом там, где мне нравится. В данный момент мне очень нравится находиться в Железноводске в свободное от работы время, отчасти там мой дом тоже. Там я сплю, расслабляюсь, отдыхаю.
— Но вы там не только расслабляетесь…
— Да, еще международным кинофестивалем «Герой и время» занимаюсь. В этом году его по понятным причинам не проводили. А в следующем году он, надеюсь, состоится. Одна из номинаций будет посвящена настоящим героям нашего времени — врачам.
