Обладательница трех «Оскаров» Мерил Стрип накануне своего 70-летия дала эксклюзивное интервью «7Д» и рассказала о том, что происходит в ее семье за закрытыми дверями.
— Все в Голливуде знают: если Мерил Стрип хочет получить роль, больше никому не имеет смысла на нее претендовать... Вы невероятно востребованы и можете сами выбирать картины...
— О, это приятно слышать, хотя, мне кажется, вы все-таки немного преувеличиваете. Конечно, я не могу жаловаться, мне действительно очень везет в этом смысле. Но вместе с тем я полагаю, что фантастических актрис великое множество. И я очень надеюсь, что никогда ни у кого не отбирала роли.
— Как вам удалось сделать блистательную карьеру, будучи матерью четверых детей?
— Планирование, планирование и еще раз планирование. Это самое важное. И командная работа. Мой муж Дон Гаммер всегда принимал и по-прежнему принимает огромное участие в воспитании детей, хотя они уже давно взрослые (Три дочери — 35-летняя Мэми, 33-летняя Грейс, 28-летняя Луиза — и 39-летний сын Генри. С Мэми Стрип вместе снималась в фильме «Рики и Флэш». — Прим. ред.). Дон гораздо спокойнее и расслабленнее меня, он прекрасный отец. Я же больше мать-тигрица.
— Что это означает?
— Ну, вот вам пример. Когда Генри был маленький, он хотел научиться играть на пианино. Но учитель, которого мы ему нашли, его не вдохновил, и сын потерял интерес к музыке. Я настаивала, чтобы он все равно продолжал занятия. А мой муж, в свою очередь, считал, что не нужно заставлять Генри заниматься только потому, что я мечтаю, чтобы сын научился играть. Я с детства в самом деле к музыке неравнодушна. Многие даже считали, что мне нужно идти учиться классическому пению. К счастью, я вовремя поняла, что не надо. Да, я люблю и умею петь, но мой голос более чем средний. Так вот, сын вырос и стал профессиональным музыкантом. Тигрица-мама Мерил была права!
— А что вам кажется самым сложным в воспитании детей?
— Иногда забываешь, что они уже не дети. Ребенку 14 лет, а ты по привычке продолжаешь обращаться с ним как с 10-летним. Подростки же особенно болезненно к таким вещам относятся! И появляются те самые пробелы в общении, трудности с коммуникацией, которые приходится с большим трудом преодолевать. С очень большим трудом. Я уверена, что чрезмерно опекала своих детей. В то время как дети должны сами учиться вставать на ноги.
— Ваша старшая дочь Мэми Гаммер — прекрасная актриса (она снималась в популярных сериалах «Хорошая жена», «Настоящий детектив», «Элементарно». — Прим. ред.), а в феврале этого года она впервые стала мамой. Как вам роль бабушки?
— Я к ней давно была готова. Очень люблю детей и умею с ними нянчиться. Надеюсь, когда внук подрастет, я не стану слишком обременять дочь своими советами. Мэми считает, что я слишком уж люблю их давать.
— Случилось это счастливое событие параллельно с вашей новой ролью бабушки в популярнейшем сериале «Большая маленькая ложь». Правда, что вы сами предложили Риз Уизерспун и Николь Кидман (обе играют в сериале и продюсируют его) свое участие во втором сезоне? Николь говорит, они были в шоке, даже всплакнули от радости...
— Я действительно подошла к Николь Кидман на церемонии «Золотой глобус», после того как этот сериал получил несколько наград, и сказала: «Вот теперь я полагаю, что должна к вам присоединиться!» Разумеется, это была отчасти шутка. Потому что еще раньше Риз и Николь не раз делали мне предложения об этом. Я безумно подсела на это шоу, смотрела первый сезон не отрываясь. Прекрасное упражнение на тему, что мы знаем и чего не знаем о каждой семье, друзьях — о том, что реально происходит в их жизни за закрытыми дверями. Какие у очень близких нам людей могут быть загадки и тайны, какие скелеты в шкафу, о которых мы не подозреваем. Вечная и вместе с тем важная тема — умение разбираться в людях. Для актрисы же — восхитительная возможность сыграть несказанное, недоговоренное, тщательно скрываемое... Поэтому, получив шанс стать частью команды, создавшей такой волнующий мир, я была просто счастлива (Мерил Стрип играет во втором сезоне «Большой маленькой лжи» свекровь героини Николь Кидман, и это все, что пока известно. — Прим. ред.).
— Вы играете мать сына, убитого вашей невесткой, бабушку их детей...
— Прежде всего я играю человека, осознающего роль, которую сыграл в воспитании своего ребенка. Моя героиня сталкивается с последствиями дефицита в собственной материнской работе, как и почему она не сумела вовремя что-то исправить или не нашла на это времени... Вот что лично мне было интересно.
— А вы верите, что сюжеты, в которых все строится вокруг женщин, их сложных судеб, способствуют расширению прав слабого пола во всех сферах жизни?
— Послушайте, женщины стали свободнее и независимее — по сравнению с каким временем? С тем, что было 40 тысяч лет назад? Возможно. Но вся эта эмансипация остается весьма условной, на мой взгляд. Не стоит переоценивать реальную свободу и возможности женщин в наше время только потому, что нам есть что сказать и мы имеем право носить брюки. Это не означает на самом деле, что дискриминация осталась в далеком прошлом и стало легко и просто добиваться равных с мужчинами позиций в обществе. Хотя, безусловно, прогресс имеет место быть. Помню, как моя мама в юности мне говорила: «Не вздумай учиться печатать на машинке, иначе непременно закончишь свою карьеру секретаршей!» (Смеется.) Я, между прочим, мечтала стать адвокатом и не поступила на юридический лишь потому, что проспала экзамен! Мы играли в спектакле, потом пошли отмечать и развлекались до утра. Но я тогда и не верила, что смогу пробиться в актрисы и сделать актерскую карьеру. Честное слово. И уж точно понимала, что в женщинах ценят прежде красоту, а не интеллект.
— В ремейке «Мэри Поппинс» у вас эпизодическая роль экстравагантной кузины суперняни. Кажется, вы неплохо повеселились...
— Настолько, что едва не осталась калекой. В самом разгаре съемки моего большого музыкального номера я решила немножко повыпендриваться перед прелестными детьми, которые играли со мной в этой сцене. И говорю им: «Знаете, чему первым делом учат студентов в театральной школе? Падать». Прошествовала через комнату, сделала вид, что споткнулась, и — раз! — упала на пол лицом вниз. Но так неловко, что чуть не сломала колени. Подумала в тот момент: «Ну что ты идиотничаешь, ведь тебе уже не 11 лет!» Дети, правда, здорово посмеялись. Хотя бы им доставила удовольствие.
— Вы сыграли много необыкновенных женщин. Есть ли у них что-то общее, как вы думаете?
— Я бы сказала, оптимизм. Мне нравится играть героинь, которые хотят изменить мир и полны надежд, несмотря на сложные обстоятельства. И еще их объединяет цель не стать жертвами негодяев. (Смеется.)
— Да уж, многие ваши персонажи демонстрируют незаурядную силу воли. Кэтрин Грэм из «Секретного досье», Маргарет Тэтчер в «Железной леди», героиня фильма «Из Африки» — перечислять можно долго. Но ведь и о вас говорят то же самое: о вашей силе и твердости характера...
— О нет, я совсем не такая сильная и мужественная, как некоторые мои героини. Разве что любопытная. Мне всегда чертовски интересно, что придает кому-то силы, решительности и упертости в достижении цели даже перед лицом опасности. Например, что позволяет совершать поступки и вести себя дерзко и смело. Я обладаю даром, наблюдая, понимать людей, их поведение в ситуации выбора, принятия решений, от которых иногда зависит сама жизнь. И свои жизненные наблюдения использую в создании образов в кино. На самом деле я поняла, что рождена для актерской работы, еще в раннем детстве. Когда начала копировать свою бабушку. Мне очень хотелось быть на нее похожей: я делала макияж, гримировалась и рисовала себе морщинки. И все время думала: каково это — быть тем или иным человеком?
— И вас до сих пор привлекает актерство и все, с ним связанное, после почти пятидесяти лет в профессии?
— Я испытываю такой же энтузиазм и волнение, как в самом начале. Каждая роль для меня так же важна и значима, как самые первые. Я обожаю свою работу. Особенно процесс подготовки. К тому же все режиссеры абсолютно разные. Ничего не повторяется, лишь приносит новые впечатления и создает трудности и проблемы, которые жутко интересно преодолевать.
— Кто же из режиссеров вас больше всех удивил в последние годы?
— Стивен Спилберг. Я первый раз у него снималась. Его требования к актерам невероятно высоки. Он никогда не проводит репетиций перед съемкой. Если актер не готов — это его проблемы. Лучший из актеров, с которыми мне довелось работать вместе, Том Хэнкс — я, кстати, считаю его крайне недооцененным в нашем сообществе — приходил на площадку настолько подготовленным, что мне оставалось лишь под него подстраиваться. Том не только самый милый и обаятельный человек на свете, но и невероятно дисциплинированный. В общем, это было ужасно (Смеется.)
— Неужели что-то способно вас испугать и вогнать в состояние стресса?
— Разумеется! Хотя я к этому привыкла. Частично в страхах и тревоге виноваты требования, которые я сама к себе предъявляю. Завышенные ожидания — вот моя вина и беда. Полностью моя. Каждая новая роль кажется мне самой важной в моей длительной карьере, намного важнее предыдущей. И я ничего не могу с этим поделать. Начинаю переживать, что не удастся достичь той планки, которую сама себе ставлю, и теряю уверенность. Всякий раз, когда это происходит, говорю мужу, что собираюсь позвонить продюсеру и отказаться от работы над фильмом. И мой муж со смехом отвечает, что он уже сто раз это слышал и что я никогда никому не стану звонить! Он хорошо меня знает.
— Хью Грант, ваш партнер по фильму «Примадонна», рассказывал, что когда вам предстоит счастливая сцена, вы появляетесь на площадке абсолютно счастливой, а когда сцена, где героиня злится, — к вам страшно подойти. И что ему хотелось бы хоть раз увидеть, что Мерил Стрип хоть чего-то не может...
— Хью очень милый! Я стараюсь первым делом разрушить эту искусственную стену между собой и партнерами, убрать дистанцию. Иначе нельзя вместе работать. Ничего не выйдет. Делаю вид, что забыла текст, поворачиваюсь не туда, куда нужно, — словом, всячески заставляю поверить, что я отнюдь не так совершенна, как они могли обо мне подумать. Разрушаю иллюзии. Хочу, чтобы они думали: «А может, она вовсе и не так уж безупречна, как принято считать?» (Смеется.) В результате после первого же съемочного дня все расслабляются и чувствуют себя комфортно.
— Как вам удается избавить детей от издержек своей феноменальной славы и известности?
— У нас очень сплоченная и дружная семья. Мои дочери и сын никогда не прятались от окружающего мира. Они любопытны и любознательны. Но стремления быть на виду у них нет и не было. Я ими очень горжусь. И всегда стараюсь держать подальше от той тени, которую отбрасывает моя слава, потому что им это ненавистно, и я отлично их понимаю.
— Не так много известно не только о ваших детях, семье, но и о вас самой — о ваших привычках, интересах, хобби. Приоткройте дверь вашего дома...
— Я люблю спать! (Смеется.) Самая большая радость — вернуться домой, ничего не делать хотя бы месяц и каждую ночь высыпаться в своей постели. Стоит мне коснуться головой подушки, мгновенно засыпаю, слава богу. С ужасом думаю о людях, которые мучаются бессонницей и вынуждены принимать все эти снотворные. Поэтому стараюсь не нарушать ритм и спать не меньше семи часов в день. Сон — самое любимое занятие. (Смеется.) А еще я люблю возиться в саду с цветами, деревьями, кустами. Выращиваю экологически чистые овощи. Я очень слежу в этом смысле за тем, что мы едим. У меня огромное множество зелени не только за окнами, но и в самом доме и в городской квартире. Даже в ванной стоят горшки и кадки — например, растет финиковое дерево.
— А что вам делать не нравится?
— То, чего не умею. Ненавижу, когда что-то не получается, стараюсь таких занятий избегать. Например, я так и не смогла научиться играть в гольф. Муж учил-учил — без толку. Я и не играю. К чему понижать самооценку своими же руками?
— Не так давно вы попали под своего рода перекрестный огонь: с одной стороны, вы всегда боретесь за справедливость по отношению к своим коллегам-актрисам, с другой — позволили себе если не защищать Харви Вайнштейна и ему подобных, то призвали не устраивать охоту на ведьм...
— Я тоже со многими гадостями столкнулась, когда была молоденькая и хорошенькая. К счастью, уже давно никто не может меня таким образом оскорбить. Но я готова оставить все это в прошлом. И не хотела бы разрушить чьи-то вполне зрелые жизни. Уверена, что, если всем взяться за решение проблемы, можно найти иной способ ее избежать. Заставить мужчин, с которыми работаешь, уважать себя как равную. К тому же я верю, что многие из этих фигурантов изменили поведение со временем. В прошлом практически все нюхали кокаин, например, и вели себя непотребно. Но с тех пор как постарели, избавились от большинства дурных привычек. Не все, но большинство. Это факт, то, что я знаю и наблюдаю своими собственными глазами. И все равно не нужно забывать об умении прощать и важности прощения.
— Вы и Дастина Хоффмана простили, хотя он вел себя непотребно по отношению к вам во время съемок фильма «Крамер против Крамера»? (Стрип рассказывала, что Дастин «хватал ее за грудь», ударил и всячески иронизировал над ее «преданностью» смертельно больному жениху. Мерил до последней минуты была рядом со своим возлюбленным, актером Джоном Казале, за которого собиралась выйти замуж, даже переехала к нему в больницу. А своего нынешнего мужа, Дона Гаммера, она встретила уже после смерти жениха. — Прим. ред.)
— Знаете, это все сложно... Да, Дастин меня действительно ударил. Но это было в такой сцене, где актеру важно чувствовать себя полностью свободным... Я уверена, что и сама ненароком могла причинить кому-то боль в подобного рода моменты съемки. Но, конечно, в моем нынешнем отношении к Дастину есть большая доля прощения.
— Оглядываетесь ли вы на свое прошлое? И если да, то хотели бы что-то изменить?
— Ошибки совершают все без исключения. Они часть жизни — в том случае, конечно, если делать из них соответствующие выводы. Я знаю, что мне повезло, у меня хорошая жизнь. Так что в общем и целом я не стала бы в ней ничего менять.
— Можете представить себя на пенсии?
— Да, я могла с 67 лет уйти на пенсию. Я в самом деле пытаюсь несколько снизить свою активность. Но, с другой стороны, дети давно вылетели из гнезда, а сценарии, напротив, продолжают прибывать. А я, честно говоря, люблю читать, и в основном бумажные версии. (Смеется.) Нет, я отлично понимаю, как Интернет влияет на нашу жизнь. Но вынуждена признаться, что отношусь к старой школе. Выросла с книгами и картами. И думаю тоже «на бумаге» в основном, а не на компьютере. Предпочитаю как можно чаще отключаться от технологий, выключаю телефон. Нахожу это важным. Да и к чему мне гаджеты, когда я ухаживаю в своем саду за розами?
— Неужели гламурная жизнь кинозвезды вас ничем не привлекает?
— Я даже живу не в Голливуде! Большую часть времени провожу в Коннектикуте, где у нас большой дом. Для меня Голливуд — это большая сцена. И я всегда очень волнуюсь и возбуждаюсь, когда мне вручают приглашение поучаствовать в очередной церемонии и получаю большую корзину с классными подарками. (Стрип имеет в виду номинации на оскаровские премии — это было 21 раз. По традиции всем победителям и номинантам дарят наборы, начиная с косметики и заканчивая «путевками» в дорогие отели. — Прим. ред.)
— Хотите сказать, что даже заглядываете в эту самую корзинку?
— Шутите? Разумеется! Да там часто встречаются такие дорогущие товары, какие я в жизни себе купить не позволю. Например, бывают просто потрясающие кремы, я за них душу дьяволу продать готова... Набиваю свой шкафчик — и до следующего года хватает! Тем более что много мне и не надо. Однажды я получила гениальный совет: чем реже дотрагиваешься до кожи, тем лучше. И это абсолютно верно.
