Каннский фестиваль объявил программу: в ней оказалось шесть (!) российских фильмов, включая два в конкурсе, если считать созданный в копродукции с Финляндией «Купе номер 6» Юхо Куосманена. Можно смело сказать, что такого рода прецедентов пока что не было, по крайней мере, не в таком количестве. Более того, Юра Борисов появится в конкурсе дважды: и в упомянутом фильме, и в «Петровых в гриппе» Кирилла Серебренникова. В соседних программах – новый фильм Алексея Германа-младшего «Дело» с Мерабом Нинидзе, Александром Палем и Светланой Ходченковой. И это только одна из верхушек – до этого интернет наполнялся информацией о релизах, закупленных для Netflix.
Десятки фильмов разного калибра, от картин Сарика Андреасяна до дилогии «Брат» Балабанова, были приобретены для американской и мировой аудитории. «Серебряные коньки» и «Майор Гром: Чумной доктор» были куплены для показа с приставкой Netflix Originals. И в довесок стриминговый гигант заказал производство первых сериалов под тем же брендом – современную версию «Анны Карениной» (одну из серий должен снять режиссер «Коньков» Роман Кантор, а главную роль сыграет все та же Ходченкова) и историю о 1990-х по сценарию Михаила Шприца, соавтора российско-японского аниме «Первый отряд». Кстати, запрос на 1990-е вообще удивительно силен: на канале HBO Central Europe оказалась драма «Маша» Анастасии Пальчиковой.
Отличные новости, не так ли? Но что же вдруг произошло, раз мир «очнулся» и вкусил прелести российского контента? Неужели до этого у нас все было настолько плохо, что никого не интересовало наше кино и сериалы?
Восставшее из руин
И да, и нет. Начнем с того, что качество производства фильмов в России действительно заметно выросло в сравнении с тем, что наши кинематографисты делали раньше. Пройдя через горнило 1990-х, когда индустрия была попросту на нуле и в руинах, в 2000-х новые режиссеры, имевшие солидный режиссерский опыт на почве ТВ, клипов и рекламы (Тимур Бекмамбетов, Джаник Файзиев, Григорий Константинопольский), пытались возродить кино – и делали это относительно успешно. «Ночной дозор», «Турецкий гамбит» смотрели с удовольствием.
2010-е позволили слегка раскачаться авторскому кино: «новые тихие», активно работавшие в конце 2000-х на ниве драм (Бакурадзе, Хлебников, Германика), получали все более внушительные бюджеты на освоение – конечно, по меркам нашего, весьма скромного по части затрат кино. Индустрия жирнела, хотя, возможно, это и не совсем корректное сравнение: скорее, набирала силы, как тощий узник концлагеря, наконец-то дорвавшийся до еды. Появилась поросль молодых режиссеров, пробовавших силы в разных форматах и жанрах: например, Иван Твердовский, сын и тезка знаменитого российского и советского документалиста, со своими картинами стабильно попадал в программы престижных кинофестивалей: Цюрих, Котбус, Карловы Вары.
Локальные победы и развитие стримингов
Последний город вообще стал Меккой российских кинематографистов в Европе: в Карловых Варах успели побывать «Аритмия» Бориса Хлебникова, «Класс коррекции» и «Зоология» Твердовского, «Бык» Бориса Акопова. Но по меркам мирового процесса это все еще были локальные победы – очень приятные и почетные, но существенного влияния на индустрию не несущие.
Однако в 2010-х начался еще один знаковый процесс – закономерное развитие сериалов, которые поначалу выходили еще, «по старинке», на ТВ, но потом, с развитием видеосервисов и онлайн-кинотеатров, наиболее прогрессивные перебрались в интернет. Там было можно почти все: ругаться матом, творчески раздеваться и заниматься сексом без купюр, говорить на сложные темы и выкручивать тумблер экранного насилия на нужный уровень. Одним из таких «прорывных» стал дико популярный «Метод» с Константином Хабенским и Паулиной Андреевой.
Она же, кстати, стала первым женским лицом российских сериалов на Западе: «Лучше, чем люди» с ней и Кириллом Кяро стал первым в линейке Netflix Originals. Для компании Александра Цекало Yellow, Black & White это был, кстати, не первый успех. Выпущенный совместно с Disney в 2017 году «Последний богатырь» стал кассовым хитом и первым успешным (со времен приснопамятного провала «Книги мастеров») опытом сотрудничества российских киношников с крупнейшим американским мейджором. Но настоящий успех принесла «Эпидемия» с тем же Кириллом Кяро, которая оказалась в топах Netflix. Этому поспособствовал и экспоненциальный рост сериального контента во время весеннего локдауна: сериалы на раскочегарившихся видеосервисах превратились в отдельную, невероятно внушительную индустрию.
Триумф на кинофестивалях
Собственно, триумф российского кино в Каннах, престижнейшем кинофестивале мира, не случаен. В прошлом году Берлин и Венеция, два главных коллеги и конкурента Лазурного Берега в одном лице, собрали для своих смотров самое вкусное – первый успел пройти до локдауна, второй рискнул состояться после. Французы на этот праздник жизни не попали и решили передать ход; в 2021-м Берлин, не рискнув выходить офлайн в разгар пандемии, перебрался в интернет. Тьерри Фремо, президент Каннского кинофестиваля, собрал все сливки, включив в конкурс новые фильмы Уэса Андерсона, Франсуа Озона, Пола Верховена и других мэтров, которые ждали своей очереди, но список нужно было «добить» громкими именами. Тут-то в авангард и вышли русские, старательно игнорировавшиеся еще недавно: наше кино к этому моменту успело окрепнуть и вырасти в ширину и высоту, чтобы позволить себе тягаться с завсегдатаями мировых смотров картин.
Месседж этого текста в том, что российское кино, с трудом выбравшееся из «гаража» экономического кризиса 1990-х, сейчас цветет и благоухает свежестью: у нас наконец-то пришли к мысли, что компьютерную графику надо делать на совесть, сценарии должны работать, актеры – играть, а не просто присутствовать. И это дало результат. Сейчас российское кино в зените успеха – Кантемир Балагов, ответственный за пилот сериала-экранизации культовой видеоигры The Last of Us, не даст соврать.
