К счастью, Славины родители так и остались в неведении, что я чуть не разбился. Заверил их: ваш мальчик будет все это делать со страховкой, на него наденут специальный пояс, прицепят трос. Прикрепил трос к себе, еще раз показал, как все будет выглядеть. Родители абсолютно спокойно спустились и оттуда наблюдали за съемкой этого опасного эпизода.
— После «Одиночного плавания» популярный немецкий журнал поставил игравшего главную роль Михаила Ножкина в один ряд со Сталлоне в образе Рэмбо. Это заслуга актера, продемонстрировавшего в кадре незаурядные физические возможности?
— Ножкин оказался не очень спортивным, трюков, требовавших от актера специальной подготовки, у него в картине нет. Более того, только начали примериваться к несложному трюку, только попробовали его отрепетировать, как Михаил подвернул ногу, прыгнув с камня на камень. Но все обошлось, серьезной травмы не случилось. Мы все сделали как надо, в итоге подружились и с ним. Как ни странно, после съемок у нас остаются добрые отношения со всеми актерами. Видимо, наша профессия вызывает у людей теплые чувства.
— Неудивительно, ведь каскадеры — элита кинематографа. Профессия у вас опасная, но вы делаете потрясающие вещи, которые украшают фильм.
— Ребята иногда творят чудеса, это точно.
— В вашей фильмографии есть немало культовых картин, например «Пираты XX века», комедии Леонида Гайдая, «Тегеран-43».
— В «Пиратах XX века» должен был играть кого-то из негодяев. В пробах принимали участие многие наши ребята-каратисты из Центральной школы карате. Но когда приступили к съемкам, я, к сожалению, уехал на соревнования.
Как работает на площадке Леонид Гайдай, наблюдал на съемках комедий «Частный детектив, или Операция «Кооперация» и «На Дерибасовской хорошая погода, или На Брайтон-Бич опять идут дожди». Иногда возникало ощущение, что ему это все не совсем интересно, настолько он был отрешен от того, что происходило на площадке. Но, видимо, у него была такая манера поведения. В момент съемок Гайдай всегда включался, переживал, внимательно за всем смотрел. Леонид Иович знал свое дело.
Ярких трюков на этих картинах ставить не пришлось. Немного поработали с Димой Харатьяном, ничего сверхсложного — развести мизансцену, поставить актера в нужное место. Элементарные вещи.
В «Тегеране-43» я поставил драку, про которую критики сказали, что она стала одной из лучших в советском кино. Подобрал среди моих товарищей-спортсменов тех, кто дублировал главных героев — Игоря Костолевского и Армена Джигарханяна. Помню, повздорили с режиссером Владимиром Наумовым. Он хотел, чтобы на экране дрались ногами, как в боевиках с Брюсом Ли, а такого быть не могло, в те времена подобное не использовали в бою. Я пытался его убедить: «Карате еще не пришло в Советский Союз, да, это смотрится красиво, но у меня здесь задача не красивую драку показывать, а серьезную схватку не на жизнь, а на смерть». Долго спорили, в результате я его убедил.
— Какой проект был для вас самым тяжелым?
— Не ошибусь, если скажу, что все. Я должен во все вникать, решать проблемы, постоянно находиться в контакте с режиссером, группой. По-другому нельзя, потому что я продюсер. Самое сложное было решать вопросы финансирования. Нашел деньги — можно работать.
