От Дианы, самой фотографируемой женщины в мире и в истории, осталось множество изображений, но что толку — как перенять эту странную энергию оголенного провода под током, таящуюся за внешней мягкостью и плавностью «английской розы»? Да, они совсем не похожи внешне. Но внутренне — что если между ними есть что-то общее, на что можно опереться? Кристен почти тридцать один год. Диане на время событий фильма примерно столько же — она погибнет в тридцать шесть. Они пережили взлет на вершину, закрепились на ней, полюбили и разлюбили, обрели славу и заслуженное уважение.
Это — сходства. А различия... У Кристен нет детей. У Дианы — двое, ее жизнь во многом была подчинена им, она нарушила ради них немало законов двора, сама занималась воспитанием, подстраивала под них свой график, именно из-за них долго не решалась разорвать брак, боялась причинить сыновьям боль, боялась их потерять. Что ж, этого опыта у Стюарт нет, но в конце концов на то она и актриса — мало ли приходилось ей играть такого, к чему жизнь не готовила.
Собственно, именно понимание, ради кого Диана терпела, а потом боролась, и кого в итоге оставила, помогло. В остальном за время работы Кристен стала чувствовать леди Ди совершенно живой и часто забывала, что та умерла. Каждый раз, когда об этом вспоминала, заново расстраивалась до слез. С этим было сложно смириться — ведь на площадке каждый божий день Стюарт боролась за то, чтобы сохранить жизнь своей героини и помочь ей вырваться на свободу.
Уверенности придавали костюмы — точные копии знаменитых нарядов принцессы-модницы, каждый из которых не только важен узнаваемостью, но еще и иллюстрирует какую-то значимую перемену настроения. Например в поразительной сцене танца — монтажа из отчаянных па в различных платьях и разных местах огромного дома, в котором как бы проносится вся жизнь Дианы. Или за ужином в семейном кругу под сверлящими взглядами будущих бывших родственников. Или в мистическом эпизоде общения с призраком Анны Болейн — той самой королевы, которую Генрих VIII казнил, потому что влюбился в другую. Или когда проживает последний и самый честный разговор с мужем, окончательно решаясь на восстание загнанного в угол человека, уставшего жить во лжи.
