С шестнадцати лет Мария имела успех в свете. Все отмечали ее необычную, запоминающуюся внешность. Биограф Пушкина Петр Бартенев писал о Марии: «Выросши, она заняла красоты у своей красавицы матери, а от сходства с отцом сохранила тот искренний задушевный смех, о котором говорили, что он был у Пушкина так же увлекателен, как его стихи».
Все, кто встречался с Марией Александровной, отмечали, что она была очень приветлива и проста в обращении, держалась с необыкновенным достоинством. «Редкостная красота матери смешивалась в ней с экзотизмом отца», — писал современник.
«Дверь отворилась и вошла незнакомая дама в черном кружевном платье...»
О том, какие женщины навеяли Льву Николаевичу Толстому образ Анны Карениной, исследователи... уже не спорят. Официальный «титул» прототипа Анны давно вручен первой дочери Пушкина, с которой писатель познакомился в Туле в 1868 году, задолго до того как начал писать роман. Что же такого сделала Мария Александровна, чтобы впечатлить опытного и взыскательного к женской красоте Толстого? Ничего. Просто вошла... О том, как он ее увидел в гостях, вспоминала сестра супруги писателя, Софьи Толстой, Татьяна Кузминская. «Мы сидели за изящно убранным чайным столом. Светский улей уже зажужжал... когда дверь из передней отворилась, и вошла незнакомая дама в черном кружевном платье. Ее легкая походка легко несла ее довольно полную, но прямую и изящную фигуру. Меня познакомили с ней. Лев Николаевич еще сидел за столом. Я видела, как он пристально разглядывал ее.
— Кто это? — спросил он, подходя ко мне.
— M-me Гартунг, дочь поэта Пушкина.
— Да-а, — протянул он, — теперь я понимаю... Ты посмотри, какие у нее арабские завитки на затылке. Удивительно породистые».
Конечно, поклонники романа сразу же узнают в этом образе Каренину. Неоднократно упоминалась ее легкая походка, исключительно прямая спина, но довольно полная фигура. И завитки на затылке! Кроме того, на балу Анна была в черном платье, которое будто создавало раму для ее красоты. На том вечере писатель долго беседовал с Марией Александровной, так, что на это обратила внимание сестра его жены (самой Софьи Толстой на балу не было, она сидела дома с больными детьми). «Ты знаешь, Соня непременно приревновала бы тебя к Гартунг», — отметила после бала Татьяна. Как известно, жена писателя часто ревновала мужа, но это никогда не производило на него впечатления. «Ты ревнуешь меня там, где для этого нет повода, и не замечаешь того, где стоило бы ревновать», — как-то сказал Лев Николаевич жене. Да, в сердце он носил вот такие потрясшие его женские образы, как Мария Гартунг.
