— Знаю, у вас был шанс сделать международную карьеру модели, но вы от него отказались. Почему?
— Да, у нас были съемки для немецкого журнала «Штерн». Они готовили статью о российской моде. Отбирали одежду разных питерских дизайнеров, фотографировали девочек в их нарядах. Я с ними работала каждый день на протяжении недели. И они убеждали меня поехать за границу, расписывали, как прекрасно с моими данными у меня там сложится карьера модели. Я уже завоевала звание первой вице-мисс на конкурсе «Супермодель России 97». Немцы вообще не понимали, как можно отказываться от больших денег и от таких прекрасных перспектив. А я уже поступила в театральный институт, мне не хотелось его бросать, и поэтому я эти мысли отмела.
— То, что вы стали артисткой, было предрешено?
— Думаю, в моем случае этой судьбы трудно было избежать. Мои прадедушка и прабабушка работали в Театре комедии Акимова, там же до сих пор служит бабушка. Один дед был оператором, а другой — режиссером на телевидении... Все закладывается в детстве, а я очень много времени проводила в театре. Бабушка два-три раза в неделю брала меня с собой на работу. А чем за кулисами развлекаются театральные дети? Бродят по всяким цехам. А там волшебный запах клея, грима, красок. Там шпаги, шляпы с перьями, украшения — все это, конечно, девчонке жутко интересно. Тогда же ничего в магазинах не было, а тебе где-нибудь в костюмерном цехе давали подъюбник тюлевый, пышный, и ты в нем и с каким-нибудь веером из страусиных перьев разгуливала. Представляете, сколько девчачьего кайфа? А потом я шла в гримерный цех. Там старый жирный театральный грим, вся палитра. И можно всем этим мазаться, а потом надеть парик и нафантазировать себе волшебную жизнь.
В какой-то момент я даже рассуждала, что, может быть, стану художником-постановщиком. Все мысли кружились вокруг этого мира. В старших классах я проходила практику УПК в бутафорском цеху и наслаждалась. Научилась собирать искусственные розы, делать макеты. Мне очень нравилось все, что связано с бутафорией. Кажется, магия театра живет именно в этих художнических цехах, где задники расписывают, делают декорации. Я даже ходила на спектакли вместе с бутафорами, когда уже реквизит расставлен на сцене, осталось полчаса, и мебельщики или рабочие уже прибили тканевое покрытие (там часто натягивали ткань), и ты кисточкой подкрашиваешь сколы на деревянных досочках. Это для меня было кайфом... Но потом я поняла: стать художником не получится, ведь я даже в художественной школе не училась. А для поступления нужна была серьезная подготовка. Тогда я стала думать, что пошла бы в режиссеры. Мне быстро объяснили, что у девочки сразу после школы почти нет шансов. Тогда были такие времена.
