— Принимали ли вы участие в его спектаклях в МХТ, когда их пытались сорвать так называемые православные активисты?
— Конечно, принимал. Я не стоял на сцене, когда туда из зала ворвались пышущие агрессией люди, которые что-то выкрикивали, но видел, что произошло. Играли мы «Идеального мужа». Охрана быстро вмешалась и выдворила их из театра. Когда дальнейшие попытки прорваться в зал оказывались неудачными, пресекались на корню, эти люди стали приносить к театральному подъезду свиные головы. Наверное, им казалось правильным так выражать свои убеждения. Это поведение нельзя даже назвать какой-то откровенной травлей режиссера. Это были попросту полухулиганские выходки со стороны малообразованных, каких-то «олдскульных» в плане восприятия современного театра людей. Можно сколь угодно громко «лаять» из подворотни, как угодно «самовыражаться», провоцируя абсолютно никому не нужные скандалы. Люди или сообщества, которые позволяют себе подобные выходки, не заслужили того, чтобы мы обсуждали их поведение или вникали в мотивы. Что о них говорить? Бог им судья. Они, радеющие за нравственные ценности, почему-то не подумали о тех зрителях, которые заплатили деньги за билеты и пришли посмотреть спектакль. Я уж не говорю о нас, занятых в спектакле актерах, нам это тоже страшно мешало работать. Ну, не нравится тебе постановка, потихонечку выйди из театра в антракте и пойди домой пить чай. А устраивать подобные демарши, мягко говоря, негоже. Но караван идет, а победителей не судят.
В театре после подобных инцидентов усилили охрану. Верность православным традициям заключается совсем не в таком поведении. Если уж ты ищешь Бога или воцерковлен, то будь любезен смиряться. Я считаю, что чувство меры должно присутствовать во всем. Коль скоро ты пришел в храм, ни о какой гордыни речи идти не может по определению, а только о любви и смирении. А если людей так захлестывает происходящее на сцене, пусть пообщаются со своими духовниками, священниками. Недаром же верующие просят: «Господи, наставь меня на путь истинный».
— Классическое воплощение пьесы Леонида Зорина «Покровские ворота» в свое время предложил Михаил Козаков. Снятый им фильм по сей день не сходит с телеэкранов и очень любим зрителями. Когда вы репетировали Хоботова в спектакле Богомолова «Дядя Лева», вам сильно мешало впечатление о том, как эту роль сыграл Анатолий Равикович?
— Я слышал, что Равикович очень не любил своего Хоботова. А я своего люблю. Покойный Леонид Генрихович Зорин написал пьесу в жанре романтической комедии, и покойный Михаил Михайлович Козаков поставил ее в кино со своим отношением к происходящему. А ныне здравствующий Константин Юрьевич Богомолов разбирал пьесу совершенно иначе, и слава богу, потому что пьеса очень нежная и тонкая. Пятидесятые годы, послевоенная Москва полна людей, возвратившихся с фронта. Мы так придумали, что Хоботов не воевал, был оставлен в тылу по брони и там работал на Победу. Наверное, тяга немолодых мужчин к прекрасному женскому полу, который значительно моложе их, и по тем временам, и по нынешним выглядит, мягко говоря, нелепо. Но чувство любви такое безмерное! Константин Юрьевич говорит здесь не о низменном, не об игре мужских гормонов или желании всеми средствами продлить уходящую молодость, а о желании жить, продлевать полноценное существование. Когда мужчины старшего возраста начинают волочиться за девочками, это вызывает грустную улыбку, но со стороны смотрится смешно и нелепо. Вот такая история.
