Когда началась свистопляска с пандемией, Барански снималась в четвертом сезоне «Хорошей борьбы» и готовилась к дебюту нового сериала «Золотой век» от создателей «Аббатства Даунтон». В феврале все думали, что обойдутся на площадке «Хорошей борьбы» только тщательным мытьем рук. Но вести прилетали неутешительные: закрывались школы, погасли огни Бродвея, опустели улицы и метро, с прилавков исчезали продукты и средства гигиены. К началу марта все стали нервными, раздражительными. И когда продюсеры объявили о прекращении работы, группа испытала облегчение. Шутили, что растащат всю туалетную бумагу с площадки, она же теперь в дефиците.
В конце марта Кристин перебралась из нью-йоркской квартиры в Верхнем Ист-Сайде Манхэттена в свою усадьбу, где ее ждала Изабель с мальчишками. В этой новой реальности и странном безвременье она зубрила сценарий «Золотого века» и размышляла над ролью. Повторяла пройденное, корпя над предстоящими эпизодами «Хорошей борьбы», чтобы не растеряться, когда вместо уютного сидения с внуками неожиданно придется оперативно включиться сразу в два проекта. Ведь это непременно произойдет — и, конечно, внезапно, как все в ее судьбе. Каждый день приносил очередные волнения — вокруг твердили, что мир сошел с ума, и ей самой порой так казалось. И тогда она повторяла слова Дианы Локхарт: «Даже если мир сошел с ума, все в порядке, пока я создаю в нем свой уголок нормальности». И продолжает это повторять.
