— Как вы пришли в актерскую профессию? Ваши родители, насколько знаю, не были связаны с театром.
— Мама всю жизнь проработала на кондитерском предприятии «17 июня», до 1940 года это была шоколадная фабрика Вильгельма Кюзе. От простой работницы выросла до начальника цеха, получила персональную пенсию. Этот статус открывал доступ к столам заказов, что оказалось весьма ценно в эпоху дефицита, к хорошей медицине в спецполиклинике, к пятидесятипроцентной скидке на лекарства.
У отца жизнь была сложной. Он работал на ВЭФе регулировщиком. Когда началась война, на заводе организовалось общество самообороны, им даже винтовки выдавали. Потом вся эта каша началась, он попал в тюрьму, затем оказался в концлагере Саласпилс. В послевоенные годы работал в управлении книготорговли, был начальником экспедиторов.
О том, что отец в больнице, я узнал от мамы, прилетев из Америки с гастролей. Поехал проведать. Папа попросил купить ему и товарищам по палате вечернюю газету «Ригас балсс». Я торопился в театр и пообещал, что оттуда сразу приду с газетами. Спустя пару часов вернулся, а кровать отца пустая.
— Где он?
— Его больше нет.
Вот так...
Что же касается актерского будущего, должен признаться: серьезно об этом не думал. В детстве, правда, занимался в самодеятельном театре, но неосознанно: учительница предложила, я и пошел. Став постарше, смекнул, что репетиции — вполне легальный способ откосить от уроков. Помимо самодеятельности участвовал в пантомиме Латвийского театра оперы и балета. Окончив школу, думал, куда бы податься, и тут товарищ — будущий режиссер, сценарист и писатель Андрейс Мигла предлагает: «Пошли на режиссерский?» К тому времени при Латвийской консерватории уже был открыт театральный факультет с актерским и режиссерским отделениями. Но я упирался, понимал: режиссура слишком уж от меня далека. В итоге друг буквально силком потащил подавать документы. А там собеседование, разные вопросы...
— Вот если бы у вас имелась какая-то связь с театром, тогда еще туда-сюда, — сказали мне в приемной комиссии.
— Да я в оперном в пантомиме играю, — лепечу в ответ.
— О-о, ну это совсем другое дело, тогда вы театр знаете.
— Еще как знаю!
Так я попал на режиссерский факультет, но после второго курса наш мастер объявил:
— Двойка тебе, Яковлев! Не будешь ты режиссером.
В зале находилась профессор Вера Балюна, ассистент классика латышского театра Альфреда Амтманиса-Бриедитиса. Неожиданно она предлагает:
— Яковлев, маленький, не хочешь пойти ко мне учиться на актера?
