В Омске папины родители сразу приняли невестку. Было очень смешно, когда мама ходила на танцы с бабушкой Настей. Дед Митя хмыкал и удивлялся:
— Зачем это?
А бабушка отвечала:
— Она ж молоденькая, совсем девчонка, ей надо. Потанцует, вместе и придем.
Маму весь вечер приглашали кавалеры: она была миниатюрной, с точеной фигуркой и очень обаятельной. Потом поклонники напрашивались проводить барышню до дома. Тут-то и ждал их главный сюрприз: «Я не одна, со свекровью». Краснея, кавалеры спрашивали разрешения у бабушки и провожали обеих.
После войны папа перевез в Омск маминых сестер. Все вместе жили в одной комнате большой коммунальной квартиры, там я и появилась на свет.
Уже в детстве стало понятно, что ребенок слегка «не от мира сего». Со мной происходили невероятно смешные истории. Помню, написала письмо в космос: «Дорогие инопланетяне! Вы всерьез интересуетесь человечеством. Я его представитель и готова пожертвовать собой. Можете взять меня для исследования, только сделайте так, чтобы было не очень больно».
В тринадцать влюбилась в мальчика из соседнего «генеральского» дома и захотела произвести на него впечатление. Поинтересовалась у бабушки, как навести румянец (я была очень бледной). «Мы натирали щеки отварной свеклой», — отозвалась она. Я идеей воспользовалась, но с румянцем переборщила. Когда вышла во двор, считая себя писаной красавицей, смотрели на меня, мягко говоря, удивленно. В общем, мальчик запомнил, но дружить почему-то не стал.
После школы поступила в Омский педагогический — решила пойти по стопам мамы, работавшей учителем русского языка и литературы. На мое счастье, в институте был драмкружок, в который тут же записалась. Вернее, сначала разрывалась между театром и пением, но лицедейство все-таки победило. Вскоре я уже не могла представить жизни без сцены. Запоем читала пьесы и стихи, которые мы собирали в спектакли. Мне нравилось все: не только играть, но и делать декорации, бутафорию, шить костюмы. После второго курса решила рискнуть: с двумя подругами отправилась в Москву поступать в театральный.
Я мечтала о «Щуке», но туда не приняли. Все туры прошла только в «Щепке», где набирал курс Виктор Коршунов, однако в итоговом списке не увидела своей фамилии. Вздохнула, собрала чемодан и пошла в училище прощаться с ребятами: до поезда оставалось четыре часа. В коридоре столкнулась со своим педагогом.
Он удивился:
— Ты что здесь делаешь? Почему не в аудитории, не пишешь сочинение?
— Не допущена. Пойду, у меня поезд скоро.
— Никуда не уходи, сейчас все выясню!
Уж не знаю, что он во мне увидел. Я выглядела как Фрося Бурлакова: в выходном старомодном платье и с косами до пояса. Но Коршунов убедил приемную комиссию, что эту провинциальную девчонку не надо отсеивать. Сочинение написала, поступила на его курс, получила справку в ректорате и отправилась в Омск забирать документы из пединститута.
