— Вы упомянули синдром самозванца. Психологи так называют состояние, когда кажется, что успехи случайны и на самом деле ты ничего не стоишь. Откуда он у вас, как вам кажется?
— Дело в том, что в музыке мне не давалось все столь же легко, как папе. (Аркадий Шацкий — музыкант, дирижер джаз-оркестра «Радуга». — Прим. ред.) Официальное профильное образование у меня одно — музыкальная школа. Может, в этом причина. Но учиться лишь ради корочки неинтересно. Я собираю залы, а некоторые коллеги с прекрасными вокальными данными и дипломами музыкальных вузов уходят со сцены под стук собственных каблуков. Я всю жизнь учусь. И у отца, и у своих музыкантов.
Тем более что тридцать лет занимаюсь вокалом с профессором академии Гнесиных, прекрасным педагогом Натальей Зиновьевной Андриановой. До сих пор хожу к ней на уроки.
Чтобы не сложилось впечатление, будто кроме музыкальной и общеобразовательной школы я нигде не училась, скажу, что это не так. Окончила Санкт-Петербургский Гуманитарный университет профсоюзов, по специализации управление. Это мне очень помогло, ведь на первых порах я была сама себе продюсером. И ясно понимала, что и как следует делать.
Со временем научилась бороться со страхами и нерешительностью. Раньше мне было легче отказаться, чем потерпеть поражение. Теперь берусь и делаю, хотя не исключаю неудач.
— Возможно, в более легком жанре скорее пришла бы популярность?
— Много лет назад, когда приходилось искать продюсеров для своих музыкальных проектов, мне советовали: «Смени, Нина, репертуар...» Но ведь «легкая» музыка — это отдельный жанр, причем сложный. Надо уметь петь определенным образом, а я не желаю подстраиваться, хочу кайфовать от того, что делаю.
Дорога к успеху выстлана сомнениями, полита кровью и потом. Разные продюсерские проекты, в которых участвует молодежь, быстро выстреливают, но с такой же скоростью и сдуваются. Долгий забег предполагает, что к успеху приходишь уже зрелым человеком.
Признаться, иногда я думала: может, выбрала не тот путь? Может, надо было с кем-то из значимых мужчин в своей жизни создать семью, родить детей? Но я не хотела становиться домашней наседкой, подчиняться, делать то, что говорят. Близких мужчин раздражало, что меня часто не бывает дома. Что когда прилетаю, надо встречать в аэропорту, а не хочется выглядеть службой сопровождения — «Я сам с усам...»
Понимаю, меня трудно выдержать партнеру с амбициями, положением. Если его энергетической массы не хватает, значит — не мой человек, до свидания.
— И какой же ответ на вопрос — может, действительно не так построили свою жизнь?
— Ответ — все сделано правильно. Никто не дал бы мне более интересной и яркой судьбы, чем та, которую выбрала сама. Конечно, впереди старость, и я не знаю, насколько она окажется счастливой, да и вообще что там ждет «за горизонтом».
Впрочем, все, что уже случилось, невероятно! По эмоциям, впечатлениям.
Когда улетала в далекое путешествие с фотоаппаратом куда-нибудь в Гималаи, Пакистан или Афганистан, иногда зажмуривалась и думала: «Что я творю?! На эти деньги можно сделать хороший ремонт, купить новую машину, построить дом. А я все заработанное тратила на поездки. Выбирала дорогу, а не «домик в деревне». Меня устраивал тот скромный быт, который смогла организовать, оставаясь незамужней.
По-настоящему оценила годы странствий, когда объявили карантин, подумала: какое счастье, что поколесила по свету. Мир может захлопнуться в один момент, и путешествия станут невозможны...
— Скромный быт в вашем случае — это что?
— Небольшая квартира в не самом престижном районе Москвы, которую помог купить брат. Первые лет семь после приезда в столицу я снимала комнату — даже не квартиру.
Заработанное вкладывала в профессию. Дома хранится огромная библиотека аранжировок, сделанных специально для меня — под симфонический оркестр. Сейчас многие музыканты друг у друга подворовывают благодаря Интернету, не парясь насчет того, как все это звучит. Я так не хочу.
Никогда не жалела денег и на концертные наряды. Ходила осенью, зимой и весной в одном демисезонном пальто, зато концертные платья обновляла постоянно.
