Мы познакомились на дне рождения Клуба одесситов, который проходил на Мишиной даче. Приятель попросил помочь — разносить кофе, чай. В какой-то момент заметила Мишин взгляд, нас представили. Конечно, я знала, кто это, в Одессе Жванецкого боготворят. В жизни он оказался лучше, чем представляла. Ни одна деталь, привычка, особенность не оттолкнули.
Вышло так, что все допоздна засиделись, а потом — раз! — и разошлись. На столах куча грязной посуды, кто будет убирать? А я честная — если пришла, надо помочь. Воды горячей нет — нагрела, взбила в тазике пену, сложила тарелки в высокие горки и принялась за дело. Думаю, это произвело на Мишу определенное впечатление. Чуть позже родилось его знаменитое: «Если женщина вошла в ваш дом и взялась за пылесос, она больше не уйдет. Мужчины, берегитесь!» Практически с того дня мы не расставались. Я была наивной, доверчивой и бесстрашной. Что со мной? Конечно любовь. А что может быть важнее этого? Ничего!
Если бы сейчас встретила такую девчонку, влюбившуюся во взрослого мужчину, к тому же знаменитого писателя, обязательно предостерегла бы: «Будь аккуратна! Приглядись, обдумай, не доверяй». А тогда меня несло, я упивалась счастьем. Оба решили: будь что будет, подумаем завтра, а сегодня живем!
С первого дня Миша брал меня повсюду с собой, водил по друзьям. Никогда не скрывал, а для женщины это важный сигнал. Маме, правда, не представил. Он ее обожал и, видимо, не решился. Однажды сидели рядом на Мишином концерте, но так и не познакомились, Раиса Яковлевна вскоре умерла.
Первые год-два встречались эпизодически. Я осталась в Одессе, Миша улетел в Москву. Если не гастролировал, брал мне билет. Между нами царила полная идиллия. Мы обожали друг друга настолько, что любовь напоминала болезнь. В разлуке разговаривали по телефону по шесть-семь часов без перерыва. Трубка раскалялась! Междугородние счета со множеством нулей оплачивал Миша — я бы не потянула. Подруги юности, с которыми дружу до сих пор, вспоминают мое помешательство — буквально все разговоры исключительно о Мише. Ничего другого не существовало. Я была одержима. Возвращалась после работы домой и больше никуда не выходила, ждала звонка.
Прошло пять лет, мы с Мишей уже жили вместе, я забеременела, вот тогда позвонила маме и сказала: «Пожалуй, тебе стоит приехать».
Встретила ее на вокзале и спросила:
— Ты что-нибудь замечаешь?
— Да-да, — ответила мама таким тоном, что я поняла: начнется страшное.
Пока ехали на машине домой, все обдумывала, как бы грамотно преподнести информацию. Решила не ходить вокруг да около и просто сказала: «Мама, об одном прошу. Когда придет мой муж, не удивляйся и не переживай».
Когда они с Мишей увиделись, маму будто подменили. Она поклонница писателя Жванецкого, поэтому ходила за ним по пятам, они беседовали на разные темы, и я с удовольствием отметила мамин восторг. На меня и мой живот она, казалось, вообще не обращала внимания.
