Жизнь наша очень изменилась, а с ней изменились и мы. Раньше я могла взять поэтический сборник и читать как сюжетную книгу. Сейчас уже и забыла про такое. Стихи требуют определенного внутреннего состояния, тишины, а мы все торопимся, бежим, не выпускаем из рук айфоны и айпады, боясь пропустить важную новость. Теперь нами правит информация. Но сотни и тысячи прочитанных когда-то поэтических строк по-прежнему живут в душе и внезапно всплывают в памяти, когда что-то сильно трогает меня. Как тронул в этом номере «Каравана» безыскусный, очень простой рассказ звезды «Обитаемого острова» Василия Степанова.
Фантастическая внешность парня, настолько идеального, будто он на самом деле пришел из светлого будущего Земли, потрясла всех, кто был на премьере. Потом критики упрекали его в недостаточном профессионализме — я ничего такого не заметила. Думала об одном: живой человек не может быть столь прекрасным, вот он, наш ответ Голливуду! Но прошло немного времени, и Вася пропал. Совсем. Его бывшая невеста Даша Егорова призналась в интервью «Коллекции Каравана историй», что понятия не имеет, где Степанов. Скорее всего уехал в деревню, потому что слава оказалась ему не по силам.
В конце концов нам удалось найти Васю и уговорить на интервью. Когда читала его, не верилось, что Степанову уже тридцать: так лаконично и скованно рассказывать о себе мог бы подросток. Если кратко — все сводится к одному: «Грустно смотрю я на жизнь, как в окно на ненастную осень...» Ни в какое проклятие Федора Бондарчука я, конечно, не поверила, но впечатлительность, нервность и неспособность чистого и какого-то несовременного парня жить в условиях повышенного внимания к нему, зависимость от чужого мнения — как отрицательного, так и положительного — не выходили у меня из головы. И вспомнился совет любимого Баратынского:
Живи смелей, товарищ мой,
<...>
Пренебреги молвы болтливой
И порицаньем и хвалой!
