Романтика испарилась, как только поженились. И тут даже не в свадьбе как таковой была проблема. Я записывала свой первый англоязычный диск, и Матиас видел, как я увлечена, как дико мне все это нравится. На ромашки да кружева и времени не оставалось. Плюс, думаю, профессиональная зависть тоже имела место. Я развивалась, а его картины продавались плохо, и Матиас был вынужден работать у тети администратором.
В конце концов муж решил вернуться в Швецию и приказал ехать за ним. Ну что я там стала бы делать? У меня тут самая настоящая американская мечта сбывается, запись диска в самом разгаре. «Если бы меня устраивала тихая жизнь в холодном климате, — говорю, — я бы из Питера не уезжала!»
Конфликт углублялся. Пока я работала на студии, Матиас стоял в задумчивости на балконе и выкуривал по пять пачек сигарет в день. Никаких свеч и портретов больше не было. Осталась одна сплошная злоба. Как раз в это время я забеременела, начался жуткий токсикоз. В очередной раз выползаю из ванной, бледная, вся в поту, а муж смотрит на меня как на насекомое и произносит: «Посмотри на себя! Ты уродина!» Тут я поняла, что совершила колоссальную ошибку, выйдя за него. Он говорил мне даже не «ненавижу», а «презираю». В общем, собрав волю в кулак и наплевав на все обстоятельства, я предложила Матиасу ехать на родину одному. Что он и сделал.
В Штаты муж вернулся, когда я уже родила Настю. Чтобы развестись. И то ли стремился ударить побольнее, то ли не хотел выплачивать алименты (мы общались уже через адвокатов), но отцовство его пришлось подтверждать через ДНК-тест. Потом, когда я пыталась возобновить контакт Матиаса с Настей (можно было бы связываться хоть по скайпу — дочь все-таки), общение складывалось так себе, крайне нерегулярно. Думаю, он меня не простил и по сей день. По крайней мере кроме ледяного презрения я с его стороны ничего не видела. Впрочем, и это пережила.
— Вы вдохновляли мужа на творчество, а вас к написанию песен кто-то подталкивает?
— У меня был уже свой дом на знаменитых холмах, у ребенка няня — мисс Элеонор, устроенная по американским меркам жизнь, когда неожиданно позвонил Боря Немцов, моя первая настоящая любовь. Не виделись мы лет пятнадцать, с моего отъезда в Германию. Когда ему еще было далеко до политики, а мне до Голливуда, у нас случилась очень красивая история любви. Он бывал у меня дома, мама кормила его борщом. Тоненький кудрявый парень-радиофизик. Боря обычно поджидал меня на лавочке возле подъезда. Носил смешной спортивный костюм, тогда все в них ходили, с лампасами... Ах, как грустно!
В 2004 году Немцов приехал в составе правительственной делегации к Бушу. Позвонил: «Наташ, я в Вашингтоне. Приедешь? Оставлю тебе ключи». Поехала. Из Белого дома Боря явился пьяненьким, видно, после официальной встречи с Бушем был еще и банкет. Поплакал у меня на плече. Говорил, что по-прежнему любит. Мы провели вместе неделю, и будто не было пятнадцати лет разлуки. Я не задавала ему вопросов: «Что у тебя на личном фронте?» И без ответов понимала, что там всего полно. Боря уехал, а я написала песен на целый диск! Песню «В твоей постели» исполнила Лада Дэнс. Немцов был неординарной личностью. Поэтому, наверное, женщины его всегда любили и детей у него много. Сказать Борису «нет» было очень сложно, я-то это точно знаю. Мы и не увиделись бы с ним, наверное, больше, если бы не произошла трагедия.
