В Лос-Анджелесе Артур не отпускал меня ни на шаг. Если мне нужно петь на какой-то вечеринке, он тоже ехал и сидел как сыч до самого конца. Однажды собралась на деловой ужин с продюсером. Вайнгартнер собрался тоже. «Понимаешь, что это просто неприлично? Да и что страшного в деловых переговорах?» — убеждала я его. Но он высадил стекло в моей новой машине и уселся рядом! Поначалу я списывала такие повороты на молодую страсть, а потом поняла — что-то с парнем не так... Но что именно, догадаться было сложно: молодой, очаровательный, еще и с мамой знакомил... Артур — настоящий красавец. Высокий, мускулистый, улыбка обаятельная и глазищи такие синие-пресиние... Как-то это все ослепляло, что ли...
— Что же с ним было не так?
— Первый серьезный звонок прозвенел через полгода после свадьбы в Лас-Вегасе. Сейчас я понимаю, что шесть месяцев он, вероятно, продержался на медикаментах. У Вайнгартнера диагноз — «маниакально-депрессивный психоз». Конечно, выяснилось все это позднее. Он должен был постоянно принимать препараты, чтобы выравнивать свое психическое состояние. В какой-то момент Артуру то ли надоело пить таблетки, то ли он решил, что справится сам. Везде: под мойкой, шкафом, за кроватями — я начала находить бутылки из-под дешевого алкоголя. Прятал, пил втихую.
Однажды сидела дома за роялем. Прекрасный вечер, дождь, мне очень нравится такая погода — креативная. Бокал шампанского, цветы... Было вдохновение, я писала музыку. В комнату вошел Артур. Глаза навыкате, лицо злое. Он был пьян. «Почему ты не лайкаешь мои посты в «Фейсбуке*»?» — зарычал муж. Я даже ответить не успела, как меня сгребли за шиворот и просто кинули в угол словно щенка. Покатилась по полу ваза с цветами, вдребезги разлетелся бокал.
Муж вцепился мне в горло и начал душить. Я вырывалась как могла. Но он фантастически сильный! Впоследствии выяснилось, что мой сельский рукодельник легко разбивает кулаком ноутбуки в хлам и делает в стенах сквозные дыры. После дебошей Артур обычно превращался в сущего ангела, просил прощения, умолял, делал такие честные глаза: «О боже! Синяк! Неужели это я?!» Даже плакал. Чтобы хоть как-то объяснить вспышки немотивированной агрессии однажды рассказал о диагнозе: мол, над собой не властен... Впрочем, после попытки придушить меня возле рояля, муж присмирел на довольно продолжительный период.
За мой счет Вайнгартнер проехался по всей Европе. Мне нравилось смотреть, как парень, который мало чего кроме курятника в жизни видел, так счастлив. Хотелось показать ему все, что видела сама. А почему нет, если средства позволяют? Хотела, чтоб развивался.
В обществе Артур держать себя не умел. Я постоянно краснела, кляла его матушку, не привившую сыну элементарных манер, старалась как-то подучить его, что ли... Потом махнула рукой, сочтя самобытность тоже симпатичной. Поила шампанским, кормила устрицами. И радовался он вполне искренне. А кто бы не радовался, если вчера ты чинил мамину канализацию, а сегодня в Париже ужинаешь за шестьсот долларов?
Осенью 2010 года приехали в Питер. Я повезла мужа по трем великолепным городам — сначала побывали в Париже, потом в Москве и закончили вояж в Северной Пальмире. Уже было прохладно, дождливо, но Питер — всегда Питер, романтичный, интригующий. В отеле нас поселили в президентский сьют. Уроженец американской глубинки никак не мог настроиться на отдых — все снимал на видео. Звала: «Артур, пойдем на улицу, я покажу тебе столько интересного!» Но он все снимал и снимал, как маньяк.
