Расстроенный, я поплелся к дальней парте и через минуту получил удар в плечо и вырванный из тетрадки листок с чернильным рисунком. На нем был нарисован рояль, пышнотелая пианистка, а рядом с ней на стуле сидел мой отец и глядел на нее влюбленными глазами. Не могу сказать, что поразило меня в том рисунке больше: портретное ли сходство изображенного мужчины с моим реальным отцом, Михаилом Андреевичем Квирикадзе, которого Рустам никогда в жизни не видел (не мог просто видеть!), или стоявшая под папиным стулом бутылка вина, на этикетке которой было аккуратно выведено по-грузински «Кахетинское вино № 8»?
— Ты знаешь грузинский язык?! — искренне изумился я.
И получил ответ:
— Не знаю, но помню шрифт. Мой брат пьет «Кахетинское № 8»...
Впоследствии Рустам не раз удивлял меня своей феноменальной визуальной памятью. Как-то он пошутил: «У Марка Шагала на левой руке семь пальцев». Я вспомнил это долгое время спустя, увидев шагаловский автопортрет... с семью пальцами.
А после рисунка с пианисткой и моим отцом мы с Рустамом Хамдамовым подружились. Конечно, я приглашал его в Тбилиси. И мы пили там «Кахетинское № 8». И Хамдамова чрезвычайно полюбила бабушка Екатерина. А знаете за что? «Рустамчик каждый вечер сам стирает свои носки!» — говорила бабушка Екатерина, и глаза ее сверкали самым ярким из всего спектра женских восторгов!
Рустам долго не воспринимал свое изобразительное творчество как что-то исключительное. Рисовал нутром и легко раздаривал картины направо и налево. Что сильно провоцировало гостей бывших винных подвалов Ивана Грозного на улице Герцена в Москве, где он жил в семидесятых — девяностых годах. Я и безымянный кот, пришедший с улицы, не раз становились свидетелями того, как рисунками Хамдамова завладевали самые разные люди. Мужчины и женщины. Происходило это часто тогда, когда хлебосольный Рустам отправлялся в гастроном, чтобы купить для гостей еды. Оставшиеся без хозяина рисунки тут же складывались и исчезали в карманах, сумках, под плащами... Конечно, я не стану называть фамилий, но некоторые из этих поклонников изобразительного творчества Рустама стали богаты и известны, есть даже те, кто входит в знаменитые списки Forbes. А их финансовой интуиции уж точно стоит доверять!
— Разговоры про поступление во ВГИК за взятку прекратились, когда все поняли, что Хамдамов — большой художник?
— Задолго до этого. После того как Рустам снял свою знаменитую картину «В горах мое сердце». Не могу объяснить, в чем главная тайна фильма, который делал студент с помощью таких же студентов — актеров (Елена Соловей сыграла главную роль), операторов, осветителей. И никто не может. Как ему, парню из Ташкента, в эпоху адского застоя удалось создать то, что вот уже пятьдесят лет подряд входит в пятерку лучших картин ВГИКа? А ведь действительно в зависимости от времени, вкусов список меняется, но «В горах мое сердце» остается как метр-эталон в Париже, как вершина Эверест!
— Принятый якобы за мак снял «метр-эталон», а что происходило у того, кого взяли за подношение в виде ящика коньяка?
— Я снял фильм «Кувшин»! И, кстати, его хвалили. Он получил много призов на международных кинофестивалях. Хотя были все шансы не снять, а замерзнуть насмерть в поселке Вишня, что по Ярославскому направлению! И в этом почти целиком повинен второй мой вгиковский приятель.
