— Я военный журналист.
В голове словно сверкнула зарница и осветила будущее: она — военный журналист, вот она кто! Почему 28-летняя девушка, не нюхавшая пороху, не сомневалась, что справится? А вот не сомневалась, точно знала, что все сумеет. Зато усомнился в этом Папа, попытавшись сначала поднять ее на смех, а потом сунуть похотливую руку под блузку, за что удостоился резкой, яростной оплеухи и непечатного ругательства. Второй раз они встретились уже в воюющем Мадриде, в отеле Florida.
Это было расположенное в самом центре испанской столицы пристанище для примчавшихся на эту войну со всего мира иностранцев и военкоров, фотографов, киношников и просто романтической молодежи. Кроме Геллхорн, все остальные представительницы ее пола относились к обслуживающему персоналу.
Так она, добившаяся не без помощи Элионор Рузвельт военкоровской аккредитации от журнала Collier’s Weekly, оказалась в мире мужчин. В узком коридоре, разыскивая свой номер, наткнулась на бегущего Папу в военной форме. И Хэм стал тем, кто научил Марту не бояться войны. Когда впервые после бомбежки она увидела на улице раскиданные кровавые ошметки трупов, оторванные руки, ноги и головы, она просто обезумела и, влетев в холл отеля, кричала, билась головой о стол, швыряла предметы... К ней вызвали Папу, он тряс ее, безостановочно рыдающую, за плечи, а потом стал бить по щекам. И она опомнилась. Хэм притащил ее к себе в номер, прислонил совершенно белую к стене и зарычал:
— Ты почему не пишешь? Ты военный корреспондент или нервическая мамзелька?
Покажи мне свои репортажи!
А у нее ни слова, ни строчки, она даже свою пишущую машинку не вытащила из дорожной сумки! И тогда он усадил ее за свою, предварительно насильно влив в девушку полстакана виски: «Без этого напитка здесь ни шагу, носить с собой, принимать регулярно, нигде не забывать, иначе — труба». А как безжалостно он разнес беспомощный лепет ее первых военных репортажей! «Мазня», «дерьмо», «девчачьи сопли», «свиная чушь», «белибердистика» — самые мягкие из его определений.
— Тут надо стрелять словами, как из винтовки, а ты ими просто обмочилась!
Их вспыхнувшая любовь была такой же взрывной, как волна от бомбежки. Разве сравнится любой, самый страстный роман в мирной жизни с ненасытными, страшными, выворачивающими наизнанку нервы ласками под пулями?
Папа умудрялся взять ее, пока они бежали в бомбоубежище, в укромном месте на линии фронта во время паузы в перестрелке, в солдатских окопах после наступления. Любовь и смерть слились для Марты в неразрывное целое. Может быть, это дико прозвучит, но с тех пор война пахла для нее любовью, а мирная жизнь, идиллическое уединение с любимым — тоскливым покоем и угасанием чувств. В Испании они с Хэмом почти никогда не бывали одни, в отеле все постояльцы жили одной шумной семьей: на первом этаже пили, ели, стучали пишущие машинки журналистов, здесь выясняли отношения, оплакивали погибших, слушали военные сводки, пели народные испанские песни, выкрикивали «Да здравствует республика!», поносили Франко и фашистов.
Много было пережито: погибло несколько близких друзей-журналистов, умерла 7-летняя девчушка, которую Марта раненой откопала из-под завала. Зато теперь Геллхорн научилась писать, несмотря ни на что, и Папа работал с ней над репортажами, критиковал, учил... Она и сама видела, как у ее военных заметок появляется оригинальный стиль, как форма становится четкой, мысль — ясной. Потом сборник статей Геллхорн об испанской войне назовут лучшим в своем жанре.
Республиканцев разгромили, и надо было возвращаться домой, но Марта просто представить себе не могла, как она сумеет после всего пережитого переключиться на тишину мирной жизни. Ведь она наконец нашла свое призвание! И девушка поспешила поскорее застолбить себе следующее «приключение», добившись новой аккредитации — на советско-финскую войну.
Хэм, рассчитывавший наконец понежиться с Мартой на солнышке в Калифорнии, недоуменно пожал плечами. Он уже успел сделать ей предложение, но его вторая жена — Паулин не давала развода, а узнав про Геллхорн, вообще пообещала выброситься с балкона. И все же к тому моменту, когда Марта вернулась домой после своей второй, недолгой военной вылазки в район Хельсинки, Папа сумел зубами вырвать у Паулин развод.
— Наш медовый месяц проведем в Китае, — шепнула жениху Марта, — иначе я не согласна…
Услышав такое «заманчивое» предложение, Хэм приуныл. Черт побери, тащиться на другой конец света, чтобы вошедшая во вкус Марта написала о военном конфликте, связанном с вторжением Японии в Китай!