Синьора Дель Монако шла так быстро, что стук ее каблуков барабанной дробью отскакивал от кафельных стен. От волнения и бесконечных изгибов петляющего больничного коридора голова кружилась, и ей казалось, что она вот-вот упадет. Но когда за очередным поворотом показалась табличка «Хирургия», она, собрав все силы, еще прибавила шагу. Только бы ей успеть поговорить с Марио до того, как его увезут в операционную, только бы успеть сказать ему, что сегодня утром все было не всерьез...
— Я слышать не хочу об этом палаццо! Оно стоит кучу денег, а слава у него дурная. Я решительно против, Марио! И нечего ухмыляться, я вовсе не шучу!
О, она терпеть не могла эту фальшиво-картинную улыбку мужа, к которой он прибегал всегда, когда хотел от нее отделаться... Он как будто опускал между ними невидимую и одновременно непроницаемую завесу — точнее, театральный занавес, на котором был огромный портрет великого тенора Марио Дель Монако, улыбающегося каждому и никому конкретно... Портрет, совершенно не похожий на того нежного, ранимого, доверчивого Марио, которого она так любила. И это ее всегда бесило. Бесило до такой степени, что она видеть его больше не могла и тут же заканчивала спор.
— Ну что ж, поступай как знаешь!
Можешь хоть сегодня купить этот дворец и остаться там навсегда! Но имей в виду, что я с тобой там жить никогда не буду!
И в сердцах хлопнув дверцей машины, в которую Марио успел сесть за время их перепалки, она круто развернулась и пошла прочь. А секунду спустя услышала, как взревел мотор и взвизгнули по асфальту шины великолепного Ferrari: Марио, как обычно, резко взял с места, до отказа утопив педаль газа.
— Марио!
Увидев, что хирургическая каталка, появившаяся было впереди, стремительно удаляется по направлению к белой двери с надписью «Операционная», синьора Дель Монако вскрикнула и побежала. Но какой-то врач схватил ее за локоть, заставив остановиться...
— Синьора Дель Монако, хирурги уже ждут.
Нельзя терять ни минуты...
— Вы не понимаете, я должна с ним поговорить...
Почти плача, она попыталась вырваться. Но увидев, как двери операционной распахнулись и сомкнулись вновь, поняла, что спорить бесполезно. Без сил опустившись на стоящий у стены узкий диванчик, она разрыдалась:
— Как это произошло?
Врач с сожалением пожал плечами:
— Увы, подробностей мы не знаем, этим занимается полиция. Кажется, виновницей аварии была другая машина. Если не ошибаюсь, ее вела дама.
И похоже, ваш муж ее знает. Он все время до самого госпиталя как заведенный повторял ее имя: Рина Филиппини. Полицейский даже решил, что у синьора Дель Монако серьезное сотрясение мозга... Мы проверили и...
Увидев, как резко и неожиданно побледнела жена пациента, врач быстро наклонился над нею:
— Синьора Дель Монако, вам плохо? Не волнуйтесь, сотрясения нет! Травмы тяжелые, сломаны ноги и ребра, множество ушибов, но сотрясения нет...
Но женщина, глядя на врача широко раскрытыми глазами, смогла лишь прошептать в ответ:
— Этого не может быть!
— Чего не может быть? Вы тоже знаете ту даму?
Она его поклонница? Вы предполагаете, что она могла намеренно протаранить машину синьора Дель Монако?
— Нет. Просто Риной Филиппини когда-то звали меня.
И глядя на то, как вытянулось лицо врача, она растерянно и виновато развела руками....
Филиппини... Она уже давно отвыкла от свой девичьей фамилии, уже почти четверть века она — синьора Рина Дель Монако, жена всемирно известного оперного певца... И Марио один из немногих, кто остался рядом с тех времен, когда она была синьориной Филиппини, молоденькой дочерью отставного армейского капитана, студенткой консерватории.
И вот какая-то чужая женщина, по невероятному, немыслимому стечению обстоятельств оказавшаяся ее тезкой, чуть было не погубила мужа!
