Да. Ты у Скорсезе. Ты с ним. И это правда».
Страх оскандалиться, сделать что-то не так, коряво и неубедительно, держал Майкла в постоянном тонусе. Он готов был бесконечно снимать и переснимать один и тот же игровой эпизод, который, по мнению Скорсезе, не получался. Он стоически выдерживал многочасовые, жутко нудные репетиции, тренировки с инструктором по оружию и сумасбродные воскресные досъемки, которыми Скорсезе достал абсолютно всех на площадке и в студии. Майкл никому не жаловался, прекрасно понимая: ему выпал редкий шанс выиграть у жизни главный приз.
...Эта потрясающая девчонка, партнерша Майкла по съемочной площадке, звалась экзотическим именем Пас де ла Уэрта.
Кареглазая и смешливая, с густой челкой и тонкими музыкальными пальчиками, с которых то и дело соскальзывали колечки, Пас казалась ангелом во плоти, если бы не один милый грешок… Она любила выпить. Выпивала Пас очень элегантно, соблюдая строгую конспирацию и осторожность. По утрам она старательно переливала любимое пиво «Coors» в бутылку из-под ягодного морса и при случае к ней прикладывалась, не чувствуя ни стеснения, ни опасений.
— Поразительная Паc, она будто светится изнутри! — не понимая истинной причины этого свечения, восхищался своей актрисой Мартин Скорсезе. — У нее глаза блестят, и никакой компьютер вам такого блеска не нарисует!
Хотя в переводе с испанского имя озорной брюнетки означало «мирный сад», к экстремальной девице Пас определение «мирный» точно не подходило.
Она была взрывной и хулиганистой, пожалуй, единственной, кто позволял себе дерзить на площадке «главному боссу». Дерзила Паc по любому поводу: то ее не устраивал костюм со слишком тугим корсетом, то башмаки жали, то из навороченной старомодной прически выскакивали шпильки. Как-то она прямо во время съемки оторвала от шляпки искусственную розу, которая якобы щекотала ей лоб своими жесткими лепестками.
Скорсезе, с ходу начинавший материться по любому поводу и визжать противным сопрано, выходки девушки сносил подозрительно покорно, из чего многие в группе сделали вывод: «Наша несносная Пас очаровала старикашку». Все знали о благоговейном отношении 70-летнего Мартина к красивым женщинам (режиссер был женат пять раз!), поэтому ничто не мешало Паc вить из него веревки.
Мэтр позволял ей называть себя «Лючано», разрешал пользоваться своей машиной, покорно выслушивая негодующие проповеди жены Хелен Моррис. Но очаровала Паc, как оказалось, не только режиссера.
Майкла в задорной девчонке восхищало буквально все: однажды она заявилась на площадку в кроссовках, которые забыла переобуть к съемкам, и старательно прятала ноги под длинной юбкой.
— Ты что, — шепнул ей Майкл, — плохо себя чувствуешь?
Вместо ответа девушка высунула кончик кроссовки из-под полы. «Не дай бог «папаша» узнает», — шепнула она, давясь от смеха.
Как-то раз Пас публично оскандалилась.
Снимаясь в паре с другой актрисой, девушка коряво вела диалог, то и дело съезжала со стула и странно размахивала руками, будто отгоняла мух. Когда на десятом дубле она с грохотом рухнула на пол, всем стало понятно — Пас явно перебрала с пивом. И пока остальные зубоскалили, Майкл, искренне испугавшись, бросился на помощь.
Схватив пьяненькую подругу на руки, он бережно перенес ее в трейлер, уложил, укрыл и водрузил на лоб влажную повязку. Потом под многозначительные ухмылки съемочной группы принялся умолять режиссера шестой серии Тимоти Ван Паттена, чтобы тот пересмотрел порядок съемок сцен с участием Пас. Майкл готов был сниматься хоть всю ночь, в счет эпизодов завтрашнего дня, лишь бы Ван Паттен позволил Пас отоспаться.
— У нее такая хрупкая нервная организация!
— говорил он.
— Какая еще организация?! Она еле на ногах стоит! А ты форменный осел! — возмущался Ван Паттен.
Свидетелем их перепалки стал Скорсезе, зашедший не только проверить, как работает приглашенный режиссер на его проекте, но и узнать, почему милой Пас потребовался врач. Он услышал последние слова Ван Паттена.
— Сам ты осел и дурак! — закричал Скорсезе. — Довел девушку!
Он, как и Майкл, был патологически слеп. А узнав, что его актеры-любимчики влюбились друг в друга, проникся к ним еще более нежными чувствами.
