Помню, мы еще не были женаты и жили в общежитии. Возвращаемся домой после спектакля. Вдруг крик сзади: «Леня! Леня!» Оглядываемся и видим — за нами бежит актриса одного московского театра. «Что-нибудь случилось?» — бросает он на ходу раздраженно. Она хватает Леню за рукав и умоляет: «Можно с тобой поговорить?» Я отрываюсь от них и иду вперед. Поднимаюсь наверх, жду. Лени нет и нет. Через час приходит. «У нее какие-то проблемы, — пожимает он плечами. — Понимаешь, у нас с ней было... Я ей сказал, что мы с тобой вместе, но… она не может успокоиться. До сих пор там меня ждет» — «Ну и что ты теперь будешь делать?» — «Я уже давно все решил...» Я, как всегда, поверила. Но это была не единственная Ленина связь. Леня оказался, как бы это выразиться помягче, очень влюбчивым и вполне раскрепощенным с другими женщинами...
Думаю, подобных историй у него было немало.
Очень быстро выяснилось, что у него до меня была бурная жизнь. Молодой талантливый артист, да еще и поэт…
Когда Леня задумывал что-то новое, ему, как человеку творческому, хотелось побыть одному. Я с пониманием к этому относилась. Леня мог взять с собой собаку и где-то гулять часами. Я наивно думала, что он вынашивает очередной шедевр, а куда он на самом деле ходил, теперь могу только догадываться… Помню, однажды мне сказали, что видели нашу собаку в чужом подъезде, в другой раз — привязанную к телефонной будке. Леня часами говорил по телефону-автомату. Справедливости ради надо сказать, что он много звонил и по делу: режиссерам, редакторам, ассистентам.
Думаю, были и личные звонки. Я же не знала, что у них с Ниной продолжаются отношения…
Каждый раз, когда он надолго исчезал, я не находила себе места. «Ты хотя бы предупредил заранее, я же волнуюсь». — «Ой, знаешь, случайно у друга засиделся… Так получилось неожиданно…» Он был мастер соврать. «Творчество» было бесконечное. А потом мне стали передавать, что Леня ходит на репетиции спектакля «А зори здесь тихие», хотя там не участвует. Стоит в проходе зрительного зала и смотрит, как репетирует Шацкая. А мне мог сказать, что пошел к другу, например, или куда-нибудь еще. Я принимала все за чистую монету… Иногда вдруг за ужином у него вырывалось: «Знаешь, Нинка — очень несуразная! У нее такая большая задница, представляешь, она застряла в декорациях». Вроде бы сказано и со смехом, а с другой стороны, видимо, ему хотелось все время о ней говорить…
Однажды Леня пришел очень расстроенный.
Он потерял медальон, который всегда носил на шее как талисман. Это был его знак зодиака — Козерог. «Наверное, на съемках обронил», — все сокрушался он. Я его утешала: «Ничего. Новый закажем». Вдруг в театре подходит ко мне Нина и подает завернутый в салфетку предмет: «Отдай Лене». Я разворачиваю, а там тот самый медальон. Меня это неприятно поразило. Вечером отдаю ему сверточек: «Это тебе Нина передала». Надо было видеть его лицо! Потом он мгновенно собрался и стал меня «забалтывать»: «Как странно… А-а-а! Это я, наверное, на репетиции уронил. Молодец Нинка, нашла». Это был второй звоночек, который я опять не услышала… — А почему Леонид звонил все время из телефонной будки?
Неужели у вас не было телефона?
— Я постоянно просила Леню: «У всех в доме есть телефон. Почему ты не сходишь на телефонную станцию и не встанешь на очередь?» — «Да я ходил… Бесполезно». — «Ну попроси Любимова. Может, он бумагу напишет…» — «Что ты! — замахал он в ужасе руками. — Юрий Петрович сказал, что это невозможно». Так мы и прожили все время нашего брака без телефона. Помню, как только разошлись, мне мгновенно его поставили. Я так удивилась: «А мой муж к вам постоянно ходил, но почему-то очередь до нас так и не дошла…» Женщина в окошке пошелестела бумагами: «Никто к нам не ходил. И заявления от театра не было…» Вот только тогда я поняла, что Лене было совершенно невыгодно иметь дома телефон.
Расскажу историю. Уезжаю куда-то со спектаклем, звоню соседке и прошу передать Лене, чтобы встретил меня в аэропорту. Прилетаю — никого. Целый час его прождала. Приезжаю домой — пусто. Заявляется вечером. Выпученные от удивления глаза: «А я ничего не знал!»
А вот история посерьезнее… Мы поехали отдыхать в санаторий «Актер». Кстати, так совпало, что оказались мы там втроем: я, Леня и Нина. Вместе завтракали, вместе ужинали. Я часто уходила загорать на женский пляж, оставляя их вдвоем. Ничего плохого в этом не видела…
Словом, в этом санатории я обнаружила, что забеременела. Мы с Леней никогда не заводили разговор о детях, жизнь актерская не очень к этому располагала. И он всегда старался, чтобы этого не случилось. А тут так вышло…
Помню, в самолете меня стало тошнить, Леню страшно это раздражало. Когда я решила сказать ему о беременности, он… устроил мне скандал: «Какие дети?! Я еще ничего не добился. Неужели ты не понимаешь, что ребенок нам только помешает?!» После этого он сразу же уехал в Болгарию на гастроли. Целую неделю я проплакала от обиды, думая: «Ну сказал бы просто: «Лид, ну ты же сама все понимаешь… Давай подумаем…» — это было бы одно. А когда тебе говорят в крайнем раздражении: «Что-о-о? Ты тут собираешься детей заводить, а мне этого не надо!» — совсем другое…»
Вернулся Леня после гастролей притихший. «Ну что?» — спрашивает и смотрит испытующе. «Я была у врача. Это уже точно». — «Ну и хорошо… Ну и замечательно…» Он явно понимает, что тогда переборщил, и хочет загладить вину. «Может, сделать аборт? — спрашиваю я.
— Еще успеваю». А он после большой паузы: «Ну, решай сама…»
Его ответ меня расстроил: «Значит, ребенок нужен только мне», и я решила пойти на операцию. В больницу меня провожал Леня. Я переоделась в больничный халат и вынесла ему свои вещи. «Ну, что ты решила? Ты решила? » — спрашивает и все в глаза заглядывает. «Ну раз я здесь, значит, решила», — зло ответила я. Конечно, я ждала, что он скажет: «Знаешь что, одевайся. Мы уходим отсюда!», но он так и не произнес это…
На следующий день после операции я позвонила соседке и попросила передать Лене, чтобы он приехал за мной с вещами. Ожидая его, пролежала на больничной койке в коридоре часов пять. Наконец дождалась его. А он даже не объяснил, почему задержался.
