Кстати, мы тогда очень сблизились с Алисой Фрейндлих, Владислав Игнатьевич даже стал крестным отцом ее внука Никиты. Алиса как-то рассказывала одну историю. Она серьезно заболела. Владик просто волчком вертелся, покупал лекарства, приносил ей в больницу салаты в баночках, приготовленные мною. Когда ее отправили на лечение в Германию, он, пройдя все таможенные кордоны, посадил Алису в самолет.
Когда в 1994 году новый режиссер театра Темур Чхеидзе приступил к репетициям «Макбета», случилось непредвиденное: Владислав Игнатьевич, игравший роли на сто страниц, начал забывать текст. На одном из прогонов он неожиданно замолчал, начал снова, потом опять умолк, а затем громко в зал сказал: «Все! Приехали. Со мной все». Режиссер принялся успокаивать: «Это просто усталость, Владислав Игнатьевич, съездите в санаторий, отдохните».
Перед санаторием они с Алисой играли «Пылкого влюбленного». Во время большого монолога Владик вдруг запнулся. Ему подсказывают, Алиса пытается спасти положение, что-то говорит за него. Одним словом, он с трудом доиграл до конца. Никогда не забуду эту картину. В зале аплодисменты, а он стоит на сцене бледный как покойник.
Я поняла, что срочно надо обследоваться. Врачи поставили диагноз: опухоль мозга. Собравшись с силами, я сказала мужу, что у него инсульт, он обязательно поправится и вернется в театр. Владислав Игнатьевич поверил. Спросил только:
— А вдруг не вернусь?
— Господи, и без театра люди живут. Нам что, нечем заняться?
— Без театра мне жизнь не нужна.
Когда он вошел в гримерную перед спектаклем, вдруг сказал: «Наверное, я в театре последний раз».
Если я вдруг заболевала, он так пугался! Это было для него вселенской катастрофой. Он поднимал на ноги весь город, бегал по аптекам, звонил врачам. Я даже представить не могла, что бы с ним было, если бы я ушла первой...
Страшно даже вспоминать то время. Обследование в Военно-медицинской академии показало, что муж неоперабелен. Владика перевезли в 122-ю медсанчасть, где единственным, в чем он нуждался, были мои руки. Становилось все хуже, Владислав Игнатьевич окончательно перестал говорить. Все делали вид, что его активно лечат: приходили врачи, назначали какие-то процедуры. Я понимала, что бессильна, и моя паника передавалась Владику. В какой-то момент уже слабеющим разумом он понял, что я вру, но поддерживал обман, не хотел огорчать...
В театре Владислава Игнатьевича искренне любили и страшно переживали. Руководивший БДТ Кирилл Лавров отменил празднование своего 70-летия. У меня теплилась последняя надежда на доктора из нейрохирургического института, который взялся сделать операцию. Вдруг случится чудо?
Но чуда не произошло. Владик не дожил до своего 75-летия четырех месяцев. Я никак не могла привыкнуть к мысли, что его нет. Сидела в нашем доме и все ждала: мне чудилось, что он где-то рядом, что он сейчас придет. Улыбнется и скажет: «Солнце мое! Птица моя!»
Я выполнила свое предназначение — Стржельчик стал большим артистом. Он был кумиром многих киноманов и театралов. Звездой первой величины. Вся страна помнит его роли: Бонапарта в «Войне и мире», генерала Ковалевского в «Адъютанте его превосходительства», Лестока в «Гардемарины, вперед!» и во многих других фильмах. Он снимался на телевидении. Кино Владик любил, но театр больше. Его роли на сцене БДТ вписаны золотыми буквами в историю этого театра. Каждый образ был великолепен. Он мог играть драму, трагедию и комедию. Коллеги говорили, что он мог сыграть хоть календарь!
Я прожила с ним рядом очень красивую и интересную жизнь. Никогда не жалела, что выбрала именно его. Владик подарил мне прекрасную судьбу, полную радости и удовольствий. Я проработала 45 лет рядом с ним в лучшем театре страны, увидела весь мир. Я отдала ему всю свою любовь и благодарю Бога за то, что это у меня было...
