Когда отплясывал на палубе, чувствовал себя звездой. На экране от трехдневных съемок осталось лишь несколько секунд.
— Именно тогда решили стать артистом?
— Не помню, когда появилась эта мечта. Как говорила Фаина Раневская: «Профессию я не выбирала, она во мне таилась». Но у меня никогда не было мысли о том, чтобы стать космонавтом, танкистом или таксистом. Я знал, что буду артистом.
— Родители вас поддерживали?
— Они не отговаривали, но и не носились со мной, как носятся сейчас с одаренными детьми, потому что были заняты. Папа пропадал в киноэкспедициях, фильмы тогда снимали долго, мама трудилась на нескольких работах. С меня и со старшего брата спрашивали как со взрослых. Мы и вели себя как взрослые и ответственные люди.
Брат занимался спортом, я сразу по театральным студиям пошел, при Доме кино, при районном ДК. Но и спорту отдал дань — бегал с отцом по утрам. Он моржевал и меня закалял. Я практически никогда не простужался, потому что носился босиком по снегу, зато не мог школу прогулять — все знали, что не болею. Однажды случился приступ аппендицита, так меня в больницу не хотели везти! Думали, Аверин опять играет. Так и сказали: «Ну понятно, он же артист!» Я чуть ли не рыдаю:
— Сейчас сознание потеряю от боли!
А они:
— Нельзя так врать, Максим!
— Вечно что-то изображали?
— Да, всех показывал, и товарищей, и учителей. К счастью, учителя об этом не знали. В полной мере все свои способности я продемонстрировал только в институте, где показал наших педагогов на экзамене по наблюдению. Близкие ругают за то, что бесконечно разглядываю людей. А я пытаюсь подметить интересных персонажей, их так много вокруг.
— В юности вы ведь не только театральным искусством занимались, но и подрабатывали где могли, чтобы помочь семье? Жили небогато?
— А кто жил богато в конце восьмидесятых — начале девяностых? Родители не заставляли работать. Это я не хотел сидеть у них на шее. Поступив в театральный институт, почти сразу стал жить отдельно. Очень рано понял, что в жизни нужно рассчитывать только на себя.
— Родители разошлись, когда вам было шестнадцать, вы остались с мамой. С отцом сохранили связь?
— Ну конечно, ведь он подарил мне жизнь, приучил к книгам, влюбил в театр и кинематограф. То есть открыл тот мир, которым я живу, который приносит радость и счастье. У меня есть работа, цели, творчество, продлевающие мой сюжет. В сорок семь я считаю себя подающим надежды артистом и открываю какие-то новые возможности, не пользуюсь тем, что уже умею, а пытаюсь зондировать себя и идти вперед. И все это в немалой степени благодаря отцу.
