Некоторые актеры почему-то думают, что после премьеры можно существовать на том, что получилось, забывают, что театр — ансамблевая история, и играют по принципу «Гори все огнем». Что было до тебя, что после — безразлично. Хотя в каждой сцене должен происходить подхват. Коллеги любят говорить: «Мы команда, мы банда!» Но при этом чудовищно существуют вместе, хотя командный дух должен проявляться на сцене, в спектакле, а не в бытовой жизни.
Для меня театр — не геолокация, а способ путешествия в этом мире. Ярче всего я живу в момент спектакля: здесь и сейчас. Обычная бытовая жизнь — лишь дополнение. Коллектив в Театре сатиры замечательный, прекрасный, но мое поле боя — сцена, и там важно чувствовать себя в команде. А в какую гримерочку принести кружечку, где повесить занавесочку, совершенно неважно. Я образно говорю.
— Вы сказали, что выросли в кино...
— Да, но в каком-то смысле я вырос и в театре, потому что в девять лет выходил в спектакле Театра миниатюр. А в пять сыграл в фильме Александра Панкратова-Черного «Похождения графа Невзорова». Мой отец был художником-декоратором на «Мосфильме», и он часто брал меня на студию, где я бегал вместе с другими киношными детьми. Мы играли в декорациях «Мэри Поппинс, до свидания», «Мы из джаза» и других картин, все их облазали, насажали себе заноз.
Папа был очень талантливым человеком. Много лет проработал с режиссером Глебом Панфиловым и снялся в двух его картинах в эпизодах. У Сергея Юрского работал, у Евгения Евтушенко. Евгений Александрович моего папу обожал. Как и Юрский, он бывал у нас дома.
Мама тоже была очень талантливой — блистательной портнихой. Шила буквально все. Звуки моего детства — это стрекот ее швейной машинки и звон трамвая под окнами. Мы жили в районе Дмитровского шоссе, и рядом с нашим домом проходил 27-й трамвайный маршрут. Видимо, благодаря закалке, полученной в юные годы, я могу спать в любое время, в любых условиях, как Штирлиц.
— Помните съемки в своем первом фильме?
— Конечно, и очень дорожу этими воспоминаниями. Съемки проходили в Махачкале. Через 40 лет я оказался в этом городе на гастролях и рассказал организаторам, как выглядели улица и площадь, на которых мы жили и работали. Названий не знал, но они сразу поняли, о каких местах идет речь, и отвезли меня туда. Это было возвращением в детство. Там ничего не изменилось!
Мы с мамой приехали к папе. Я носился везде, вертелся под ногами, и Панкратов-Черный однажды сказал: «Давайте снимем Макса в кино!» Мне подобрали красивый костюмчик, и я сыграл в сцене на пароходе. Партнером моим был замечательный Владимир Самойлов. В пять лет я, конечно, не осознавал масштаба его дарования, но понимал, что рядом потрясающий артист.
