Вернулись мы в Москву в 1943-м с одним тощим чемоданом — все, что можно было, продали в Алма-Ате. Конечно, в те годы жили трудно. По периметру нашей квартиры в подвале зимой лежал лед. Одна печка-голландка не могла обогреть все комнаты. Помню, бабушка сушила постельное белье во дворе на веревках, растянутых между деревьями. Однажды возвращается со словами: «Белья нет!» И так горько плачет — мы даже испугались.
— Бабушка, давай скажем соседям, что это наше.
— Нет, раз они смогли так поступить, значит, им нужнее, чем нам.
Несмотря на то что жили в нищете, бабушка постоянно говорила: «Делись!» И мы, дети и внуки, твердо знали с детства, что всем надо делиться. У меня тогда было две пары обуви, а над нами жила Ирочка, папа которой погиб на фронте. В семье трое детей, ее мама, чтобы как-то прокормить их, делала абажуры. Однажды возвращается моя мама с работы.
— Ой, доченька, а где твои туфли?
— Отдала Ире...
— У тебя же всего две пары?!
— А у Иры одна, и та разорвалась!
Когда дядя Миша и тетя Люся вернулись в Москву, им было негде жить, поскольку он благородно оставил Полянской шикарную квартиру на Тверском бульваре, не взяв ничего, даже свою уникальную библиотеку.
Про эту библиотеку, которую Михаил Иванович с любовью долго собирал, есть продолжение истории. В 1957-м Полянская внезапно умерла, выпив чашку кофе после обеда. Дядя Миша занимался ее похоронами. Она опекала какого-то молодого человека, которого считала приемным сыном. И вот на поминках в бывшей шикарной квартире Жарова с его уникальной библиотекой этот молодой человек предлагает Жарову взять что-то на память о Люсе.
— Я хотел бы вернуть свою библиотеку, — сказал дядя.
— А вы пропишите меня в этой квартире — отдам книги.
Михаил Иванович побагровел и вышел. Помню, как вернулся домой весь красный от возмущения. Он не мог терпеть подлости. Это было присвоением его собственности, причем в хамской форме.
В итоге после войны дядя Миша с Целиковской жил в гостинице «Москва». Мы с мамой заходили в гости, и хотя я была совсем маленькой, запомнила их нежные отношения. Наконец они получили небольшую двухкомнатную квартиру в доме напротив Моссовета. Окна на втором этаже выходили на ресторан «Астория». Времена были послевоенные, голодные. Мы наблюдали, как повара готовят необыкновенные блюда. Жарову с женой стряпала на крохотной трехметровой кухне замечательная домработница тетя Паша. Я с дедушкой часто гуляла по Тверской до их дома. Иногда поднимались в квартиру. Бывало, нам не предлагали пообедать, и дедушка потом сердито жаловался бабушке: «Ну, Люська опять нас не накормила!»
