Это был исторический момент со знаком минус: впервые ни одна российская пара не попала даже в тройку призеров! Нас очень сильно критиковали и спортивная «общественность», и пресса. Мы читали статьи про «провал Лобачевой и Авербуха» и очень болезненно на это реагировали. Это сейчас в интернете тысячи мнений и отзывов, пишут все кому не лень, поэтому я давно не реагирую на всю эту писанину. А тогда каждая статья в прессе была событием. Но это нас закалило, через год мы вернулись на пьедестал, отстояли российские позиции. А через четыре года после нашего олимпийского серебра Таня Навка и Рома Костомаров выиграли Олимпиаду. Сейчас, к сожалению для наших ребят, у них появились запредельные соперники — и канадцы, и французы. Хотя российские пары великолепные: и Вика Синицина с Никитой Кацалаповым, и Саша Степанова с Ваней Букиным.
— Когда вы почувствовали в себе талант постановщика?
— У меня в голове всегда существовало свое видение программ, я постоянно предлагал тренерам свои идеи, импровизировал. Поэтому им со мной было непросто. Однажды поспорил с нашим тренером Линичук по поводу музыки, которую она выбрала для нового танца. Наталье Владимировне очень нравился стиль «афроселтик», а мне — нет. Я сказал, что под эту мелодию кататься не буду, что мы сами сделаем программу, а музыку возьмем из программы «Цирка дю Солей». Мы пригласили постановщика и сделали программу. Наталья Владимировна восприняла все это болезненно. Она же знала, чем мы занимаемся, — мы с Ирой тренировались в ее группе и видели, что наша новая программа Линичук не нравилась. На первом турнире выступили неудачно. И я сказал Линичук: «Видимо, я ошибся, давайте делать вашу программу». Сделали, показали «афроселтик» на очередном турнире и снова проиграли. К чемпионату мира вернулись к программе на музыку из мюзикла «Иисус Христос — суперзвезда», которую катали в прошлом сезоне. Но и это нас не спасло: заняли четвертое место. Так вот, мне всегда было интересно придумывать что-то свое, мечтал делать новые программы, новые истории.
— Когда мечта начала превращаться в реальность?
— После Олимпиады мы с Ирой откатали еще сезон, стали чемпионами Европы и серебряными медалистами чемпионата мира и закончили спортивную карьеру. Дальше у меня было два пути. Первый — это продолжать работать в США, как это делало 95 процентов всех российских фигуристов. Тогда я тренировал бы фигуристов самого разного уровня, от детей и старушек, которые едва держатся на льду, до профессиональных спортсменов — это уже как повезет. Мы бы взяли в кредит дом, машины — очень много кредитов, и чтобы выплачивать их, должны были бы постоянно зарабатывать. Ты, может быть, и не хотел бы растрачивать свой опыт на всех подряд, но вынужден каждый час работать. Это в России тренер работает «на результат», ему это позволяет фиксированная зарплата от Роскомспорта или от Минспорта. В Америке ничего подобного нет. Поэтому я категорически не захотел связывать свое будущее с Америкой, хотя прожил там восемь лет, хорошо выучил язык.
