Мы часто устраивали романтические вечера: зажигали множество свечей и залезали вдвоем в ванну. Любили ходить по квартире в чем мать родила. Саше нравилось смотреть на мое обнаженное тело. Я даже за стол садилась не накидывая халатик. Он часто подшучивал надо мной: «Эту грудь обязательно должна видеть вся страна!» Саша хотел, чтобы я снялась в его будущем фильме «Гиперболоид инженера Гарина». Мои формы всегда вызывали к себе повышенный интерес его друзей.
Это было в мой первый приход в «Ленком». Как-то Саша пригласил меня на спектакль «Плач палача», видимо решил показать своим коллегам. У служебного входа сталкиваюсь с Лазаревым-младшим. Услышав, как я говорю: «По пригласительному к Александру Гавриловичу», он оглянулся и внимательно оглядел с головы до ног новую пассию Абдулова.
После спектакля мы с его друзьями-актерами долго сидели в театральном буфете. Вдруг кто-то громко сказал: «Александр Гаврилович, а не много ли вы на себя берете? Не тяжеловато ли вам?», имея в виду мою большую грудь. «Глупая шутка!» — подумала, даже ему потом пожаловалась, а он отшутился: «Да они все завидуют мне!» Почему-то именно в этот момент я почувствовала: все, что происходит между нами, гораздо серьезнее, чем кажется. Я всегда боялась влюбиться. Во мне жил дикий страх — вдруг влюблюсь в кого-то, а он возьмет и умрет? В моей жизни было столько потерь! Еще одной я просто не переживу.
Саша стал для меня всем: и отцом, и другом, и любовником. «Это моя опора!» — думала я. Ведь никого, кроме него, у меня не было. Я слишком долго жила с льдинкой вместо сердца, а Саша обнял меня — и льдинка растаяла. Мне захотелось любви, тепла, маленького глоточка счастья. Слишком много в моей жизни было горя.
Едва мне исполнилось семнадцать, умерла мама. Меньше чем через год за ней ушел папа. Я осталась с девятилетней сестренкой и семидесятилетней бабушкой на руках! Позже умерла и бабушка. Мне пришлось очень резко повзрослеть. Сестру должны были забрать в детдом. Я умоляла инспекторов подождать до моего совершеннолетия. Многие «добрые люди» мне советовали: «Зачем тебе это надо? Ты сама еще ребенок. Отдай сестру в детский дом, там ей будет лучше». Разве такое возможно? Мама перед смертью меня попросила: «Если что-то со мной случится, никогда не оставляй сестру».
Как я пережила эту трагедию, до сих пор не понимаю. Меня словно утянуло в черную дыру. Я не жила, существовала. Как в страшном сне — ничего вокруг не поменялось: те же стены, те же деревья, те же люди. Но все это — ненастоящее, призрачное. Я не понимала: зачем утром чистить зубы, пить чай, говорить о погоде? Какой в этом смысл? Каждую ночь меня мучили кошмары. Просыпалась и не могла вдохнуть в легкие воздух. Мне казалось, что я тоже уже умерла.
На этой земле меня держала только сестра. Вцепилась в меня ручонками и не давала улететь куда-то далеко-далеко, где нет боли, страданий и тоски. Отвлечься от горя помогала работа. Пришлось бросить музыкальное училище, где я училась на дирижерско-хоровом отделении. Надо было кормить сестру. Мы получали крошечную пенсию, но как на нее жить? Я взрослела не по дням, а по часам. Удивительно, но не стала пить, курить, употреблять наркотики, не ударилась в религию. Стойко сражалась со всеми бедами, которые снежным комом свалились на нас с сестрой. Я была ее опорой и не имела права на слабость.
Но так хотелось света, так хотелось вырваться из темноты, которая меня не отпускала! Порой казалось — я начинаю сходить с ума.
Спустя некоторое время у меня появилась возможность пойти учиться. Ранее я окончила модельную школу, потом переехала в Москву. Жила на два города — сестра уже училась в старших классах. Пора было подумать о своей мечте — стать актрисой. И тут я встретила Сашу Абдулова...
Мое «обыкновенное чудо»! Носит меня на руках, помогает во всем, нежно гладит по голове, как когда-то мама. Еще я, наверное, все время подсознательно искала в мужчине то, чего у меня никогда не было, — отцовской любви. Мне очень нужна была поддержка близкого человека, и таким человеком стал Саша. Я потянулась к нему как раненый зверек, которого на полной скорости сбила машина. Мне нужно было зализать раны во что бы то ни стало.
Саша знал, что у меня нет родителей. Наверное поэтому всегда был очень внимателен к моим перепадам настроения. Если заметит, что я грущу, тут же спрашивает:
— Что случилось?
— Ничего. Все в порядке.
Он только по руке похлопает, понимает, что ни за что не пожалуюсь, буду все в себе держать.
Как-то вечером мы сидели с Сашей дома. Вдруг звонит моя сестра. Я, прервав наш разговор, радостно закричала:
