— Из-за проблем с успеваемостью или столкнулись с буллингом?
— У меня была обычная советская школа — с зубрежкой и линейками по утрам! Я была хорошисткой, к сожалению, тягу и любовь к знаниям вырабатывала у себя сама, потому что школа делала все, чтобы эти желания отбить. Ничего особо страшного не было, просто учение было процессом тоскливым и неувлекательным. Учителям с нами было неинтересно, и нам с ними тоже. Но были и хорошие моменты, школьные праздники например, в устроении которых я принимала активное участие. Мне это очень нравилось и было отдушиной в школьной рутине и обязаловке. Здесь можно было не бояться быть темпераментной, забавной и веселой — никаких школьных правил и дисциплины.
— С таким темпераментом вам суждено было вырасти хулиганкой.
— Я не была ни хулиганкой, ни отличницей. Ходила в музыкальную школу и участвовала, как это тогда называлось, в художественной самодеятельности. У меня было много друзей. Нравился французский язык, занималась им с удовольствием. После девятого класса поступила в гимназию, стала глубже изучать языки, французский и английский. Там было учиться интересно, даже очень. Эти два года я вспоминаю с теплотой и благодарностью. После гимназии сразу поступила на факультет иностранного языка в новгородский пединститут.
— Но проучились там всего год, несмотря на то что делали большие успехи. Даже во Францию на стажировку попали, что в девяностые было из области фантастики.
— Первый раз во Францию я попала еще учась в школе, по обмену. К нам также приезжали французские дети, которых мы принимали у себя дома. У меня были хорошие знания, поэтому и получила свое приглашение. Конечно, это самое яркое воспоминание детства. Мы жили в маленьком городке под Мецом. Меня в этой стране ошеломляло все. Помню, как впервые пошла в большой гипермаркет «Ашан» — это французская сеть магазинов, где можно было закупиться всем необходимым от продуктов до обуви. До этой поездки я была уверена, что мы в России живем нормально, как все. И только попав во Францию, осознала, насколько плохо живут наши люди. Мы, русские дети, смотрели на прилавки с едой, яркую одежду и не могли поверить, что так бывает. Тем более что это были девяностые, годы разрухи и нестабильности.
