Окончив колледж, поехал поступать в Москву, в театральный вуз. Но меня никуда не взяли. Мастера не любят абитуриентов со средним актерским образованием, их приходится ломать и лепить заново.
Умные люди советовали скрыть свои возможности и полученные навыки. Один мой знакомый так и сделал и поступил. Но не выдержал второго круга — необходимости вернуться к исходной точке и пройти тот же путь на более высоком уровне.
Он и предложил: «Поехали в Ярославль на допнабор. Хочу там учиться». В тот год в Ярославском театральном вузе набирали курс для Театра Волкова. Там практически не было актеров моложе сорока лет, и Владимир Георгиевич Боголепов решил сформировать костяк труппы. Со второго курса мы уже играли на основной сцене. Даже не ставили дипломные спектакли, потому что плотно работали в театре. У меня к моменту выпуска было девять названий.
Наш курс до сих пор остается костяком труппы. Одиннадцать человек там так и работают. Однажды предложили перевестись в столичный вуз. Пошел за советом к Боголепову.
— И что ты там будешь делать? — спросил он.
— Как что? Это же Москва!
— Да, Москва. Но что тебя там ждет? А здесь жизнь предлагает такую практику, которой не будет нигде. Семь-восемь премьер в год!
И я подумал: зачем мне Москва? Кому я там нужен? Здесь мы с ребятами уже сдружились и у меня есть возможность постоянно выходить на сцену. Дело ведь не в масштабе ролей, а в их количестве и подходе к работе.
Первая моя роль в Театре Волкова — попа лошади в спектакле «Конек-Горбунок». Это была потрясающая постановка, в которую взяли несколько студентов. Мы с одним парнем изображали коня, которого воровали братья Иванушки-дурачка, внутри ростовой куклы. И я был просто счастлив! Детские сказки в театре — прекрасная практика для артиста. Их нужно играть с огоньком, шутками-прибаутками, чтобы детям было весело.
Такой простор для творческой фантазии дают еще только елки. Вы вообще представляете, что такое елка в профессиональном театре?
— Повод для бесконечных шуток и баек.
— Школа актерского мастерства! С двадцать второго декабря по двенадцатое января мы каждый день играли три интермедии и три спектакля. То есть у нас было шесть выходов на сцену! Что мы вытворяли! Какие играли сказки! Даже в стиле Тарантино. Начальство в это время уезжало отдыхать, в театре оставались только артисты, которые делали с материалом все что хотели. Соблюдая одно условие: дети должны получать удовольствие.
— А как в вашей жизни появилось кино?
— В Ярославль часто приезжали киногруппы. На эпизодические роли обычно брали местных артистов, и я постепенно стал сниматься. У меня два преимущества: я большой, фактурный, и не тупой.
— Есть мнение, что артист не должен быть умным.
— Неправда. Все-таки у нас особая профессия. Мы не гайки заворачиваем. Такие вещи делаем! Иногда получается, иногда нет. Можно взять стопроцентный материал, прекрасных артистов, гениальных режиссера и оператора, а на выходе получить процентов десять от ожидаемого результата. Потому что все должно сработать в комплексе.
