— Витя, ты должен сыграть!
— Я знал, что ты талантлив, но не думал, что настолько! Ты большой режиссер, раз принимаешь подобные решения.
Утром Михайлов протрезвел и перепугался: «Как я буду выглядеть рядом с Отаром?» Попросил день на подготовку. По площадке расставил бабушек с подносиками, на них рюмки. Он оказался приверженцем реалистического метода, предупреждал: «Как только Астрахан скомандует «Мотор!», наливаете водки, я выпиваю — и в кадр, чтобы поры раскрылись, лицо покраснело. Так ни один гример не сделает». Только я объявил начало съемок и Витя хлопнул рюмку, как оператор вдруг огорчил:
— Облачко! Снимать нельзя.
— Твою ж мать, — возмущался Витя, — какое облачко? Из меня выходит весь драйв!
Облачко мешало нам раза три, и Витя прилично «подготовился к роли». Но в итоге сыграл Михайлов великолепно! Жаль, что рано ушел. Блестящим был комиком, уникально одаренным от природы.
Фильм имел счастливую судьбу: объехал множество международных кинофестивалей, был представлен от СССР на премию Американской киноакадемии «Оскар», Мегвинетухуцеси был удостоен приза за лучшую мужскую роль на кинофестивале в Токио.
Александр Абдулов
Первая встреча с Абдуловым случилась в театре. Я ставил спектакль «Все проходит» по пьесе Олега Данилова. По ней уже был снят фильм «Подари мне лунный свет», и возник театральный продюсер, который предложил постановку. Он не ошибся: без преувеличения это был самый коммерчески успешный театральный проект в те времена. Главную роль репетировал Саша Абдулов, в партнерши взяли Ирину Алферову. В тот момент я снимал фильм «Желтый карлик», оттуда в проект перешла прекрасная Лена Проклова. Два состава понадобились, чтобы было проще возить спектакль на гастроли.
Начались репетиции. Саша работал замечательно, но в своей манере: он много импровизировал, но принципиально ничего не запоминал, приходилось каждый день все начинать сначала. Когда одну и ту же сцену мы разбирали по пятому разу, я сказал: «Саш, пора уже как-то фиксировать, учи текст». В итоге репетиции затягивались. Проклову и Сергея Никоненко можно было будить ночью, и они произнесли бы свои реплики. А Саша все делал прекрасно, но текста не знал.
С нами работала директор Галина Алексеевна, которую тоже беспокоила ситуация. Она нервничала:
— Дима, что делать?!
— Назначайте премьеру. Заключайте договор с питерским ДК имени Горького и обязательно пропишите пункт: человек, по вине которого сорвется спектакль, должен выплатить неустойку.
А она исчислялась пятью тысячами долларов, поскольку ДК Горького — престижная театральная площадка на две с лишним тысячи мест. Договор подписали все, в том числе и Абдулов. Спектакль предполагали сыграть через месяц. Саша пообещал: «Все, за это время я текст выучу». Но когда мы вернулись к работе, Абдулов продолжал оставаться, что называется, белым листом.
